Тени города. Часть первая
Шрифт:
«Венерина мухоловка» – один из лучших публичных домов в городе. Красиво украшенное трехэтажное здание с неоновыми вывесками, но не режущими глаза, в основном потому, что ночью лупанарий, как и другие заведения, не считая баров Охотников, попросту не работал. Публичные дома в Нью-Йорке стали открыто разрешены не задолго до Великой Мировой Катастрофы, и всякие религиозные фанатики тут же за это ухватились, пытаясь сопоставить эти два события, но на них мало кто обращал внимание, и те, по больше части, в конечном итоге успокоились.
– Вам как обычно? – спросила красивая улыбчивая молодая
Джон молча кивнул в ответ. Девушка, сидя за стойкой, постучала по клавиатуре, проверяя одни данные и вбивая другие, потом протянула пластмассовый кружок с номером двадцать три.
– Девушка свободна и ждет вас, – сказала она. – Приятного времяпрепровождения.
Джон снова молча кивнул.
Он поднялся на лифте на второй этаж (некоторые клиенты заведения настолько грузны, что подъем по лестнице даже на второй этаж отнимает все их силы), нашел номер двадцать три и постучал.
– Открыто, – послышался из-за двери мелодичный голос. Джон вошел, как входил до этого сотни раз.
На краю большой просторной кровати сидела она. Легкое короткое летнее платье розового цвета подчеркивало фигуру, еще более розовые чулки с бантиком облегали гладкие ноги. Длинные светлые волосы ниспадали на плечи, создавая образ настоящего ангела. Блондинка в розовом – что может быть пошлее? Но ей этот образ шел как никому другому. Джон, привыкший к постоянной тьме, любил этот образ, и она это знала.
Когда девушка-менеджер вбивала информацию, она, конечно, вбила и известные данные о клиенте, тут же передав их выбранной девушке. Но за такое короткое время невозможно подготовиться и переодеться. Значит, она его ждала. Джон не знал как, но она всегда угадывала заранее, что он придет.
– Хелин, – сказал он, когда, наконец, смог заговорить.
– Тебя долго не было, – пропела она в ответ и встала с кровати, подходя к нему.
– Я был… занят.
– Нет, не был.
Она подошла к нему вплотную и, немного подразнив, впилась ему в губы. Сладкий нектар жаром растекся по его телу. Продолжая целовать, Хелин потянула его за собой, пока не уткнулась ногами в кровать и не упала, увлекая за собой и Джона. Она подняла левую ногу и обхватила его поясницу, прижимая к себе, а он гладил ее по бедру грубыми пальцами, проникая все дальше под платьице.
Неожиданно она сильно оттолкнула его и перевалила на спину, оказавшись сверху. Потом встала с кровати и плавными движениями стянула с плеч бретельки платья, которое тут же соскользнуло на пол по гладкой шелковой коже, оставив ее лишь в кружевных трусиках и розовых чулках. Джон сел и стянул с себя свитер с футболкой, оголив рельефный торс, на котором красовалось множество заживших шрамов, напоминающих о старых ошибках безрассудной молодости (он не сильно изменился с тех пор). Она знала каждый его рубец и историю о нем.
Хелин подошла к нему, словно заскользив по водной глади, и положила свои ладони на его грудь, слега согнув пальцы, чтобы острые ноготки заскребли по торсу, выискивая каждую неровность. Добравшись до самого низа, она умелыми движениями расстегнула ему джинсы, и рука заскользила дальше, туда, откуда исходил неистовый жар, способный плавить сталь.
Джон прижал
Сидя на коленях, он снял с себя оставшуюся одежду, и только после этого начал подниматься обратно вверх по изведанной тропе, пока не оказался с девушкой лицом к лицу.
Джон вошел, как входил до этого сотни раз.
Они лежали в измятой постели, думая ни о чем и одновременно обо всем. Хелин заговорила первой:
– Я слышала, что случилось с твоим другом.
– Не таким уж и другом он мне был, – тут же отозвался Джон.
Они молчали еще минут пять, и на этот раз молчание прервал Джон:
– Ты не передумала? – спросил он.
– Каждый раз, приходя ко мне, ты задаешь один и тот же вопрос, а я всегда даю один и тот же ответ.
– Я не оставляю надежд услышать другой ответ.
– Для этого тебе нужно задать другой вопрос.
Где-то на улице кто-то громко засмеялся, словно услышал самую смешную шутку, которую только мог услышать. Это ребятня, подумал Джон. Когда он сам был еще подростком и, несмотря на заверения друзьям, девственником, они с приятелями стояли на другом конце улицы и смотрели на недавно появившийся в районе публичный дом, пытаясь угадать, что творится за его стенами.
Иногда они на спор заставляли кого-нибудь из приятелей зайти в двери и под общий хохот заказать себе проститутку. До конца дошел только один, самый старший из них, давно копивший на это деньги, который вышел через двадцать минут с довольной миной и начал хвастаться, что только что переспал сразу с двумя. Еще тогда Джон засомневался в правдивости слов друга, потому что рассказ его приключений ну никак не мог уместиться в рамки двадцати минут, даже если бы он приступил к делу прямо с порога. Тогда Джон промолчал, посчитав, что его приятель просто слегка преувеличивает, но когда сам впервые оказался в заведении (не с подначки друзей), то узнал у Хелин, после их первой подобной встречи, что у его друга и вовсе ничего не было. Тот от вида сисек кончил прямо в штаны, а оставшееся время девушки вытирали ему слезы позора, и даже пообещали, что в следующий раз обслужат бесплатно, но тот так и не вернулся.
– Ты могла спасти его, – сказал Джон, стараясь, чтобы его слова не звучали упреком и обвинением. – Ты могла почувствовать, что ему грозит опасность.
– Не надо винить меня. – В словах Хелин проскользнула резкость.
– Я просто сказал…
– И почему я до сих пор с тобой трахаюсь? – Вопрос прозвучал в пустоту.
– Потому что я тебе плачу. – Теперь Джон не сдержал раздражение.
«Ссоримся, как старая пара», – подумал он. И так почти каждый раз, когда они встречаются. Джон пытается убедить Хелин стать одной из Охотников и бороться с Тенями, спасая людей, и оставить работу, если это можно так назвать, проститутки, а она говорит, что ей и здесь неплохо. Она вольна выбирать себе клиентов, а с ее способностью чуять опасности ей не грозят ни насилие, ни ЗППП.