Тени и призраки
Шрифт:
Ход рассуждений нарушился. Теперь он ни в чем не был уверен. Все, что он мог осознать, это тошнотворное предположение о том, что, возможно, он вступил в любовную связь с существом, вселившимся в его собственное тело. Если так, то значит ли это, что он таким образом пожинал плоды именно того, что эмоционально взращивал все эти годы — удовлетворение собственного «я» любой ценой?
«Господи, что со мной?» Он закрыл глаза и почувствовал, как горячие слезы струятся по его лицу. «Мне необходимо бежать отсюда». Сжал зубы. Надо продержаться до прихода Эллен. Она сумеет отбросить все, что с ним тут происходило. «Держись, — говорил ему внутренний голос. — Она скоро придет. Уже возвращается.
Дэвид резко дернулся при звуке закрывающейся двери («Неужели он заснул?») и бросил взгляд на приближающуюся Эллен. Она остановилась совсем рядом с ним. Мысли расплывались.
— Роды произошли вчера вечером, — сухо сообщила она. Он хотел что-то сказать, но жена, не слушая его, продолжала: — Все проходило очень тяжело. Состояние Линды врачи оценивают как опасное. Она все еще в больнице.
Молча, он продолжал смотреть на жену. «Да, все ясно, мы немедленно уезжаем», — решил он.
— Насколько оно опасно? — спросил он.
Эллен нахмурилась.
— Разве это так важно? — осведомилась она. — Ты еще не принял решения?
— Я просто спросил тебя, Эллен.
— Возможен смертельный исход.
Голос изменил ей. И тут он почувствовал вдруг — как он мог не заметить это сразу, — что она едва находит в себе силы не дать воли слезам. «Господи, Эл, прости ты меня. Что я за скотина такая? — выругался он мысленно. — Конечно же, мы едем». Он сидел, храня молчание, и не сводил с нее глаз. «Скажи же что-нибудь», — просил он, сам не зная, к кому обращается — к самому себе или к жене.
— Дэвид, ты едешь?
— Нет.
И жуткая паника охватила его. «Нет! Не слушай меня! Да! Конечно, я еду с тобой!»
Эллен явно растерялась.
— Ты не едешь? Но твоя дочь в больнице! Она чуть ли не при смерти!
Она смотрела на него так, будто видела впервые в жизни.
— Пошла вон отсюда! — услышал он собственный голос.
«Боже, это не я! Помогите мне! Эл! Это не я говорю!» — твердил он про себя, охваченный ужасом.
— Я не понимаю тебя, Дэвид. — Она расплакалась. — Не могу понять, что с тобой.
Он отчаянно боролся с собой, пытался вскочить с места, обнять ее, успокоить, поехать тут же в аэропорт и сегодня же оказаться дома. Он так хотел этого. И тут же услышал собственный голос:
— Не можешь понять? Обидно.
— Господи! — пролепетала она. — Что с тобой происходит?
— Тебе интересно? Изволь, объясню. — Его голос звучал непривычно низко и сочился коварством. — Сам-то я наконец стал понимать, что мне нужно. И что не нужно. Ты, во всяком случае, мне абсолютно не нужна!
«Эл, милая, это не я!» — кричал его разум.
— Мне не нужна семья! Не нужна ты! Мне не нужна вся эта скука!
Он почувствовал, как его рот растянулся в злобной ухмылке. «Помоги мне, Господи!»
— Я хочу наслаждений, — бормотал он словно в забытьи. — Непристойностей! Ты хоть знаешь, о чем я говорю? Похоть!
Неожиданно для самого себя он напружинил мускулы и вскочил со стула. Она испуганно отпрянула, страх мелькнул в глазах.
— Не понятно? Мне до смерти надоело твое бездарное, пресное обслуживание. Мне нужны женщины! Все равно сколько! Все равно какие — старые, молодые — безразлично. Хочу бесстыдства! Хочу валяться в грязи!
«Нет!» беззвучно вопил его разум.
— Хочу потаскух! Уличных шлюх! — Слова прыгали с его языка подобно пузырям. Тело конвульсивно дергалось, когда он по пятам преследовал Эллен. — Мне нужно распутство! Оргии и разврат! Грязь! Сальности! — Его голос поднялся до настоящего визга, пронзительного, отвратительного хрипа. — А ты убирайся вон отсюда! Прочь с моих
Когда он вдруг стремительно бросился на нее, Эллен отшатнулась, споткнулась и упала на ступени лестницы. До его слуха донесся глухой звук. Она ударилась головой об одну из ступеней. Вытянутые, со скрюченными пальцами руки Дэвида неудержимо ползли к ней, тянулись к ее горлу. Но внезапно он споткнулся о ее ногу и тяжело рухнул на колено, вскричав от страшной боли. И тут же смолк, ослепленный и задохнувшийся. Темнота закружилась вокруг него, и Дэвид рухнул на правый бок, сжимая колено побелевшими от напряжения пальцами. «Встань!» — скомандовал ему внутренний голос. Он поднял голову, Эллен распростерлась на ступенях, ее широко раскрытые глаза не отрывались от него, на лице застыл самый настоящий страх. «Господи, она боится меня. Она же по-настоящему боится меня!» — сообразил он и ужаснулся. Вытянул вперед дрожащую руку.
— Эллен! — Слова едва пролезали через сжатое судорогой горло. Голос звучал едва различимо и вымученно, но, слава богу, это был его голос. Он произносил слова, которые хотел произнести. — Скорей увози меня отсюда. Здесь со мной творится что-то неладное. Я перестаю владеть собой, это ужасно. Прошу, увези меня домой, — прошептал он хрипло.
Она кивнула.
«Ох, неужели это правда? Неужели она понимает меня?»
Он моргнул и постарался присмотреться к лицу жены. Да! Она и вправду медленно, неуверенно кивнула головой и стала с трудом подниматься на ноги.
— Хорошо, — отвечала Эллен. — Хорошо. — Она удивленно оглянулась на лестницу за спиной, неуверенно взмахнула рукой. — Хорошо.
Дэвид опять бессильно упал на бок, прижался щекой к холодным половицам. «Может быть, все наладится, — подумал он. — Она все поняла. Эллен сообразила, что я не мог говорить подобные вещи. Позже я все объясню ей. Позже».
Он опустил веки, уверенность и спокойствие возвращались. Расслаблялись мышцы на руках и ногах. Оцепенение овладевало им. Все страшное скоро останется позади. Он лежал совершенно неподвижно, вслушиваясь в шелест дождя за окнами. Спокойствие втекало в него мощным, широким потоком, будто солнечный свет.
«Как хорошо, — думал он, — почти полное повторение того удовольствия, которое я испытал, когда…»
Он подтянулся, пытаясь сесть. Но вдруг снова все его существо охватил безотчетный страх. «Господи, я даже не чувствую боли в колене, которая только что была такой острой». Он с трудом поднялся на ноги, выпрямился и принялся карабкаться по ступеням наверх. Нет, такого случиться не могло; этого просто не может быть.
— Эллен! — позвал он в страхе. — Эллен!
Прямо в дверях он наткнулся на ее куртку, валявшуюся на полу, и замер, глядя в комнату. Эллен полулежала на кровати, прислонясь к изголовью и тяжело дыша. Юбка была высоко поднята, блузку и лифчик она расстегнула, глаза были неестественно расширены, в них застыло упоение страстью. Сжимая руками свои груди, она извивалась на своем ложе. Дэвид, не в силах пошевелиться, следил за ней. Он видел, как она обеими руками поднесла свои груди ко рту и стала ласкать их. Языком пробегала по напрягшимся соскам, погружала в белизну тела подбородок и снова лизала себя. Глаза ее были полузакрыты, хриплое, животное ворчание клокотало в горле. Он медленно двинулся к ней через всю комнату, все еще не веря своим глазам. Подошел к кровати и застыл, не в силах шелохнуться, когда Эллен подняла на него глаза, а затем с бессмысленной, блуждающей улыбкой вернулась к своему занятию. Она облизывала и посасывала свои груди с полнейшим бесстыдством. Его присутствие не только не смущало ее, оно, казалось, было приятно ей.