Тени исчезают в полдень.Том 4
Шрифт:
– Мама…
– Ладно уж, сынок… Пей, что ли, молочко.
Митька сел за стол, подвинул к себе кружку. Поднял глаза на мать и тут же опустил их.
– Ну, хорошо, я скажу. На станцию ездил. Докторша там одна работает в медпункте, Ленка Краснова. Да ты знаешь ее – уколы прошлым летом ставить приезжала. Вот… к ней ездил. Только я ведь… не собираюсь жениться. Ну, съездил… Так, в отместку, можно сказать, одной тут…
Степанида долго вытирала и без того сухие глаза. Опустила фартук,
– Оно всегда ведь так – сборы долгие, а женитьба в один день. Рано или поздно надо будет… хозяйку тебе. – И вдруг сказала: – Доктора-то хорошо зарабатывают…
– Вот опять! – буркнул Митька.
– Так мать же я тебе, как ты понять не можешь?! Я жизнь-то знаю маленько. И, хоть обижайся не обижайся, я скажу… Раньше вот как говорили: «Муж того возом не навозит, что жена горшком наносит. С умной женой пиры пировать, а с глупой – век горевать…» А как же? Не надо забывать, сынок, про это…
– Что еще там… говаривали раньше? – спросил Митька.
– Хоть и смеешься, а скажу, что же… Еще мудрость такая есть: «Невеста – как лошадь, товар темный». А на тебя – не слепая я – охотниц много. Супротив тебя-то кто из парней в деревне? Никого. Тебе-то, может, и невдомек об этом, а я ведь мать, знаю. И могут тебя быстренько обкрутить, что и не заметишь. Так кто же поможет тебе жену-то вровень выбрать, если не мать? Кто посоветует?
Митька отхлебнул из кружки. Степанида притихла.
Через некоторое время Митька все же спросил, уткнувшись в пустую кружку, точно хотел спрятать туда взявшееся краской лицо:
– Так что же… посоветуешь?
– А то и посоветую… Шутка ли – доктор! У докторов от одних подарков целое богатство. Подвалило счастье – брать надо обеими руками.
Митька поставил наконец кружку на стол, прошелся бесцельно из конца в конец комнаты. Затем присел на стул, посидел, разминая пальцами папироску. Он и не заметил, как порвалась тонкая папиросная бумага, как сухой табак сыпался и сыпался на крашеный пол, на его сыроватые еще от растаявшего снега валенки…
Примерно в тот же час Захар Большаков сидел в доме Анисима Шатрова и пил со стариком чай. Ирина, молчаливая, бледная, то тихонько подкладывала председателю чайную ложку, то неслышно пододвигала фарфоровую сахарницу. Но Захар, кажется, не видел ни сахара, ни чайной ложки. Держа в ладонях горячий стакан, он часто отхлебывал из него.
Сюда Большаков завернул, возвращаясь из самой дальней бригады. Он продрог насквозь. Анисим кивнул внучке на печь, и та немедленно вытащила чугунок с горячей водой, собрала на стол.
Сегодня утром, когда Захар совсем уж собрался ехать в бригады, Борис Дементьевич Корнеев,
– Испортил нам Митька Курганов всю обедню, кажется.
– Какую обедню? – не понял сперва председатель.
– Вроде начал Егор помаленьку вытаскивать девку. Я за этим делом внимательно слежу. А сейчас Егор туча тучей. Я было сунулся к нему – он обложил меня злым матом…
И Корнеев рассказал Большакову, что произошло у скирды между Митькой и Варварой Морозовой. Захар выслушал все молча.
– А тут еще Иришка в рев ударилась и… Я боюсь, как бы она Варьке теперь чего не наговорила, и тогда уж…
– Иринка-то с чего? – спросил Захар, хотя тут же и сам догадался, поднял на агронома удивленные глаза.
– Ну да, мне и самому это было в изумление, когда Клавдия Никулина рассказала, – проговорил Корнеев. – А оно, если разобраться, чего же? Мы заскорузли уж, много нам не видно. Сердчишко у нее молоденькое, а Митька парень броский.
Захар сел в кошевку, укутал поплотнее ноги старой медвежьей шкурой.
– Как, кстати, она, Клавдия?
Корнеев пожал плечами:
– Знаешь же – треплют языками по деревне… Об ней с Фролом. Тоже… древний рыцарь объявился! Смех один.
– Я о другом…
Корнеев только махнул рукой:
– Чтоб в молитвенный дом – не слышно. А старушонки похаживают к ней.
– Да-а… – невесело проговорил Захар. – Ну ладно, присматривай тут. К обеду вернусь. Ни с Егоркой, ни с Варькой пока ничего такого не надо. Тут разобраться следует осторожно. Если Варька к Егору… чего же она Митьку по сопатке тогда не съездила?
– Не знаю. А должна бы, кажется…
– Вот то-то же… Тут непонятное что-то пока для меня. Ну, поглядим… С Иришкой сам попробую потолковать, если сумею.
И сейчас, прихлебывая чай, обдумывал, как удобнее это сделать. Анисим чай почти не пил, поглядывал беспрерывно в окошко.
– Митька-то, сказывают, на работу сегодня не вышел? – спросил старик.
– Не вышел. Ему, стервецу, уши оборвать бы, – сказал Захар.
Ирина звякнула посудой, быстро встала из-за стола, отошла к печке. Анисим проводил ее краем глаза.
– Сказывают, на полустанок утром бегал он, – продолжал старик. – Недавно воротился, я в окно видел. Заболел, может?
– Больных у нас возят, – со злостью проговорил Захар.
– Ну да, ну да… – неизвестно к чему промолвил старик.
Захар отодвинул пустой стакан, поднял глаза на Ирину:
– Я вот что хотел, дочка… Мы с тобой об Варьке Морозовой как-то…
– Вы что, сговорились?! – крикнула Ирина. – Провалиться бы ей… Не буду я, ничего не буду…
И, схватив одежду, выбежала из дому.