Тени из преисподней
Шрифт:
Через несколько минут Пролович устроил генеральный смотр своей армии. Перед ним стояли семеро крепких мужчин, вселяющих уверенность и спокойствие одним своим видом. Отобрав для себя у одного из солдат шмайссер, Пролович повёл своё "войско" в поход.
Спустя час они вышли к невзрачному чёрному дому. С первого же взгляда Пролович узнал это место и с неприязнью вспомнил, как едва спасся от злодеев, приведённых хозяином. Едва Пролович успел подумать о хозяине, как тот тотчас вышел на крыльцо. Его глубоко посаженные глаза внимательно взглянули на Проловича, и Сергей
– Ты ещё и улыбаешься?! Ойстрах!
– Я!
– Окружить дом!
– Есть!
Когда солдаты расположились вокруг и взяли старика на прицел своих автоматов, к Проловичу подбежал Шварцкопф, посланный Ойстрахом:
– Мой фюрер, группенфюрер спрашивает, что делать - просто повесить старика или сжечь живьём?
Пролович вспомнил зловещую улыбку хозяина и взглянул на крыльцо, но старик уже исчез в доме.
– Я думаю, что, - Пролович не успел договорить, потому что из разбитого окна высунулся ствол карабина, и плечо Сергея обожгло раскалённым металлом.
Пролович схватился за рану и присел на колени.
Увидев, что сталось с их фюрером, эсэсовцы открыли ожесточённый огонь и стали подходить к дому. Осаждённые отстреливались, но немцы постепенно подобрались вплотную, облили стены неизвестно откуда взявшимся бензином, и дом в мгновение ока окутало высокое, жаркое пламя. Изнутри послышались вопли горящих заживо людей, и вскоре воздух наполнился запахом палёного мяса.
Через час всё было кончено, и Шварцкопф с угрюмым видом разбросал сапогами остатки дымящихся головешек. Проловича перевязали сразу после ранения, и он уже почти не чувствовал боли. Сергей понял, что до сих пор он вёл эсэсовцев в противоположную сторону от замка, потому что уже бывал в этом доме раньше, и теперь нужно было как-то объяснить причины возвращения:
– Солдаты, я специально привёл вас сюда, чтобы сжечь этот дом! А теперь мы с вами пойдём к замку. В нём сидит Сталин. Мы убьём Сталина и выиграем войну!
Речь Проловича была встречена всеобщим ликованием. В фанатичном экстазе Ойстрах поднял руку вверх и завопил на весь лес:
– Хайль Гитлер!
Остальные ответили троекратным рёвом:
– Зик хайль!
32
"Жигули" быстро мчались по направлению к Витьбе. Бумагин иногда всё же немного притормаживал, опасаясь, что привязанная сверху бочка соскользнёт вниз. Но бочка была прочно закреплена и лишь время от времени громыхала на выемках и неровностях дороги. Кабцева же заботило совсем другое. Он то и дело беспокойно оглядывался на восток, где уже начал алеть нарождающийся день. Ночь подходила к концу, и им обязательно нужно было успеть приехать в больницу до восхода солнца.
– Чёрт - светает!
– пробормотал Бумагин, тоже взглянув налево.
– Сейчас время работает против нас. Молодец, что догадался закатить бочку по срубленным стволам...
– Надо было ведь как-то догадываться, - улыбнулся Бумагин.
– Благодаря этой твоей отгадке мы, может быть, спасли жизнь твоему другу.
Четверь часа спустя машина выкатилась на широкий асфальтированный двор больницы. Пронзительно взвывшие
В фойе больницы загорелся свет, и на крыльце появился Боченко:
– Это вы, Александр Фёдорович?
– Да, - откликнулся Кабцев.
– А что это за грохот?
– Мы здесь кое-какой подарок привезли. Но одним нам с Бумагиным будет нелегко его внести, так что, может, поможете?
– Что за подарок?
– удивился Боченко и подошёл поближе.
– В этой бочке хранится очень много тайн. Мы должны внести её в больницу и там вскрыть, - пояснил Кабцев.
– А нельзя ли поконкретнее?
– спросил Боченко, подозрительно покосившись на бочку.
– Немного терпения - и вы всё узнаете, - заверил его Александр Фёдорович.
Наконец, Боченко сдался, разбудил двух санитаров и они впятером, не без труда, вкатили бочку в кабинет.
– Даже не знаю, как мы вдвоём подняли бочку на машину - я её сейчас и впятером еле несу, - шепнул Бумагин на ухо Кабцеву.
Бочку поставили в самом центре кабинета, и теперь главврач молча ожидал дальнейшего развития событий. Санитары изумлённо разглядывали перепачканных с ног до головы глиной и землёй странных посетителей своего начальника.
– У вас есть пилка по металлу?
– спросил Кабцев у Боченко.
– Есть. Принести?
– спросил один из санитаров.
– Если можно, - кивнул головой Кабцев.
Санитар вскоре вернулся. Было хорошо заметно, что у него в глазах появился какой-то подозрительный блеск. Кабцев внимательно взглянул на санитара, криво улыбнулся и спросил:
– Вы, может быть, думаете, что в этой бочке клад?
Санитар глупо улыбнулся и пожал плечами, всем своим видом показывая, что именно так он и думает.
– В таком случае я вас очень сильно разочарую - в любом случае, золота мы здесь не найдём.
Санитар промолчал, но уходить явно не собирался.
Кабцев выразительно взглянул на Боченко. Тот всё понял без слов и попросил обоих санитаров выйти. Те недовольно переглянулись, но всё же вышли в коридор. Там между ними завязался оживлённый спор, нечленораздельные отголоски которого проникали даже через дверь.
– Быстрее, Бумагин - отпиливайте верх! Нам нельзя терять ни минуты! потребовал Кабцев.
Бумагин принялся за дело. Так и не дождавшись никаких объяснений, Боченко довольно сухо спросил:
– Может, вы всё же поясните, что сейчас происходит в моём кабинете?
Кабцев пристально посмотрел на главврача, немного помедлил и, наконец, решился:
– В этой бочке находится Зло.
– Какое Зло? Не говорите аллегориями!
– Это не аллегория. В этой бочке то, что погубило Санееву, её мать и, возможно, ещё очень много других людей. В этой бочке тот самый маньяк, о котором рассказывали Санеева и Пролович.