Тени мудрецов. Часть 1

Мор Дэлия

– Плохо, – поджимает тонкие губы Рэм, – а я надеялся.

– Привязки Таунд как доказательства не примет, – говорит генерал, – нужны фотографии, записи разговоров. Основная работа все равно старыми средствами. Тиберий тут, как оптический прицел. С ним точнее, но стрелять можно и без него.

Надеюсь, стрелять не придется. В том числе палить из тяжелой артиллерии в виде духа-каннибала по имени Лех. Судя по тому, что Рэм про него не спрашивает – не знает. Тем лучше.

– Тогда запоминай все, что сможешь. Пригодится.

– Есть, – киваю я.

Почти к самой церемонии с рынка

возвращается Остий, сбрасывая на кресло ворох купленной одежды. Представляю, что бы началось, окажись вместо офицеров в будуаре женщины. Без драки и скандала одежду бы не поделили. А у военных наряд первым выбирает генерал, а последним самый неприхотливый. Остий постарался найти вещи, похожие на гражданскую одежду цзы’дарийцев, и у него получилось. Темно-синие прямые брюки, рубашки без вычурных жабо и воланов, строгие жилеты и нейтральную обувь похожую на тапочки. Сконфуженно застываю посреди комнаты с одеждой в руках. Причина, почему Тиберий не может переодеваться со всеми, никак не сочиняется, и я бросаю умоляющие взгляды то в Наилия, то в Публия, то в Рэма. Первым их замечает военврач:

– Тиберий, принеси из гостиной антисептик в баллончике, – просит он, и я убегаю чуть не ляпнув: «Спасибо», вместо: «Есть!»

Мне достаются свободные брюки оттенка мореного дуба и кремовая рубашка с коротким рукавом. Едва застегнув пуговицы, я вспоминаю, что физически все еще женщина и, какой бы маленькой не была грудь, под тонкой тканью она заметна. Да еще и сквозняк от кондиционера заставляет соски торчать так, как они никогда не торчат у мужчин. Несуществующие боги, хоть бинтом заматывай! Отличная идея, кстати. Публий развернул мобильный госпиталь не до конца, но эластичные бинты далеко убрать не мог. Тонкие, как паутина, такие же липкие, и кожа под ними дышит. Скидываю рубашку, наматываю три слоя и вспоминаю про баллончик, за которым меня сюда отправляли. Бездна, хоть зубами хватай и беги!

Когда возвращаюсь в будуар, офицеры уже в гражданке. Антисептик у меня молча забирает Публий, и по знаку генерала мы выходим. Наилий впереди, как вожак журавлиного клина, за ним Рэм и Остий, а меня оставляют плестись в хвосте.

Жаркое дневное светило Эридана подкатывается к горизонту, окрашивая мрамор дворца в оттенки розового. Охрана у дверей действительно стоит и молча расступается, увидев цзы’дарийских военных без привычных форменных комбинезонов. Я наслаждаюсь разнообразием оттенков и фасонов одежды на мужчинах, но никогда не признаюсь об этом. Обидятся.

Церемонию слышно издали высоким пением струнных и звонким ритмом барабанов. Она раскинулась шатрами во внутреннем дворе у заросших водяными лилиями прудов и бассейнов с чистейшей водой. На стальных обручах с арок и колонн спускаются яркие птицы с массивными клювами и визгливыми голосами, но все забивает равномерный гул толпы. Королевская свадьба обязана поражать размахом, и, выйдя на широкую площадку перед шатрами, мы тонем в море черных тел эридан. Где-то на том берегу в креслах с высокими спинками сидят жених с невестой. Суровый воин Рагнар Одержимый и прекрасная Имари. День и ночь этого мира. Цель нашего путешествия через гомон взбудораженных гостей, облако ароматов еды и внимательные взгляды распорядителей.

Едва

окунувшись в толпу, Рэм теряется так профессионально, но я не на шутку пугаюсь. Заставляю себя не озираться по сторонам и не искать, на каком балконе дворца или в листве высоченного дерева притаился Трур с винтовкой. У них своя задача, а я должна смотреть привязки. Послушно прикрываю глаза, и безумная картина свадьбы расцветает еще и цветными нитями, ошеломляя и сбивая с ног. Выпадаю из ритма движения, и меня толкают трижды прежде, чем кто-то берет крепко за локоть.

– Не спеши, – шепчет Наилий, – сейчас мне нужны только члены королевской семьи, а они все будут за спиной у Имари.

На нас оборачиваются женщины в одних бусах и шелковых набедренных повязках. Эриданки морщат широкие носы и тычут пальцами с хищно заостренными ногтями. Белый сброд, я в курсе.

Жарко, все пьют голубой коктейль, закусывая дольками засахаренных цитрусовых. На возвышениях мужчины танцуют совершенно дикие танцы, в которых нет ничего кроме транса первобытных охотников, призывающих богов благословить их копья и стрелы. От чужой энергетики дурно, густой аромат фруктов и пряностей щекочет ноздри, и я давно не понимаю, куда мы идем.

Здесь смешано все, что можно, и в котел постоянно бросают новые ингредиенты. Нет только лиеннов. Они предпочли сделать себе отдельный коридор, чтобы не пересекаться с гостями со стороны невесты. Мудро, учитывая, что недавно закончилась война.

Темнеет на Эридане быстро. Только что светило висело над горизонтом, и вот уже в синих сумерках зажигают огни. Наконец, возвращается Рэм, и мы поднимаемся на длинную дорожку, оставшись в одиночестве. Гул тут же стихает, и море черных тел, разогретых алкогольными коктейлями, вздымается волной. Раскатами грома катится тревожный ропот. Нас здесь никто не ждал, распорядитель не зачитывает с листа на подставке наши имена, представляя гостей жениху и невесте. Молчит демонстративно, но генералу на это плевать.

Рядом с принцессой в черном цзы’дарийском бронежилете сидит Рагнар Одержимый. Он носит бороду, заплетает волосы в косу и выбривает широкие полосы над висками. Я морщусь от запаха жженой резины. Он здесь лишний, я не должна чувствовать агрессивную харизму правителя так далеко от Дарии. Будто лиенн тринадцатый генерал, и мы вторглись без спроса в его сектор. Рагнар щурится на толпу со снисходительностью сытого хищника, но подбирается, стоит заметить такую же белую кожу, как у него. За мгновение понимаю восторг Остия. Рядом с Одержимым вся эриданская знать не больше, чем глупые павлины, занятые красотой своих перьев.

– Наола, – счастливо восклицает Имари и поднимается из кресла, протягивая руку.

Принцесса укутана в белую ткань до кончиков пальцев и мелодично звенит золотыми сережками.

– Не стоит, Ваше Превосходство, – шипит Остий, – для лиенна прикосновение к его женщине – оскорбление.

– Она еще не его женщина.

Наилий подходит ближе и очень медленно склоняется, чтобы подарить принцессе поцелуй вежливости. Я слышу, как трещит ткань, натягиваясь на мускулах Рагнара, вижу, как он двигает нижней челюстью. От жженой резины глаза щиплет, и напряжение ощущается кожей.