Тени на Меркурии
Шрифт:
Спасатели вскочили на ноги и поспешили к выходу, но тут же дружно остановились, обернувшись.
— А как же Вадим? — воскликнул Поплавский. — Дьявол, совсем руки не слушаются…
Алексей кивнул. Он подбежал к все еще лежавшему без сознания гиганту и легко взвалил его на плечо.
Выйдя в коридор, спасатели оказались в густой мгле. Лишь кое-где под потолком тускло светились аварийные лампочки.
— Это я выключил свет, — объяснил Алексей. — За мной и поживее!
Пройдя несколько десятков метров по округлому коридору, они остановились возле массивной металлической двери. Переложив Асташевского на левое плечо, Алексей торопливо нажал на различные точки маленькой
Неподалеку послышались громкие шаги. Из-за поворота коридора ударил узкий луч фонаря.
— Эй, кто здесь? — послышался чей-то голос. — Что вы делаете возле аварийного кессона?
Спасатели один за другим покинули коридор. Вслед им раздался выстрел, но Алексей не остался в долгу.
Когда двери кессона закрылись, Алексей включил свет и, подойдя к панели управления на стене, сорвал с нее пломбу и стал набирать шифр. Рядом тотчас вспыхнул плоский экран.
К поселку со стороны гор на полном ходу мчался вездеход с погашенными огнями. Через минуту-другую он должен был достичь внешних дверей кессона.
Обернувшись, Алексей отрывисто сказал:
— Боевые действия сейчас идут на противоположной стороне купола. Колонисты специально сосредоточили там весь огонь, чтобы отвлечь бандитов. А теперь молите Господа, чтобы никто из них не заметил вездехода!
Когда машина была уже совсем рядом, внешние двери кессона раздвинулись и вездеход въехал внутрь. Алексей вновь начал колдовать над пультом управления. Наконец средние двери раскрылись, и спасатели бросились к вездеходу.
Салон машины оказался очень тесным, и люди едва смогли в нем разместиться. К счастью, им на помощь пришло очень малое тяготение, так что Корин и Мир- зоян повисли буквально под самым потолком, не испытывая при этом никаких неудобств.
Водитель терпеливо ждал, пока все разместятся, но едва внешняя дверь вновь раскрылась, рванул вездеход с места.
Гонка по неровной поверхности дна кратера оставила у всех самое неприятное впечатление. Машину немилосердно трясло, а порой даже подбрасывало в воздух, отрывая гусеницы от земли. Затем последовал кошмарный переход через вал кратера, когда люди, находившиеся в салоне, чувствовали себя словно кегли. Однако никто не проронил ни слова, и в салоне были слышны лишь сдавленные стоны Асташевского, который постепенно выходил из забытья.
Спустившись по внешней стороне кратера, вездеход помчался к космолету, стоявшему в тени гор. А чуть позже неподалеку блеснула красная вспышка — это люди ЛИМПа, отбив атаку колонистов, начали обстреливать беглецов из гранатометов.
Глава 4
Паллада стремительно росла, на глазах превращаясь из заурядной звездочки в ярко-желтый диск. Эта малая планета, открытая вслед за Церерой еще в самом начале XIX века, отличалась особой, изысканной красотой. Ее сияние было дрожащим, переливающимся, словно астероид окружала атмосфера, а на ее поверхности находились участки суши, перемежавшиеся с морями.
Алексей улыбнулся, заметив, как посветлели лица спасателей, впервые увидевших Палладу с такого близкого расстояния.
— Не правда ли, чудесный мир? — спросил он. — Даже не верится, что он совершенно безжизнен, так же как и все остальные астероиды. Но поверхность его уникальна. Темные участки горных пород чередуются со светлыми, где на поверхность выходят большие пласты различных металлических руд. А какой поразительный рельеф у этого маленького мира! Когда мы увидели его вблизи, даже пожалели, что основали главное поселение на Церере.
Марта
— Наверное, вы пишете стихи? — улыбнулась она.
Алексей зарделся.
— У нас многие пишут… Отец когда-то в молодости издал на Земле два поэтических сборника, но потом увлекся философией и забросил это дело. А жаль, потому что у него был талант. Не то что у меня…
— Зато вы оказались хорошим актером, — мягко заметила Марта, не сводя с юноши улыбающихся глаз. — Вы сумели провести самого Аль-Багдира.
Алексей помрачнел.
— А что еще нам оставалось делать? — горько вздохнул он. — Мы оказались совершенно не готовы к вторжению с Земли. За все пять лет здесь, в поясе, не побывало ни одного нежданного гостя, а тут нагрянула целая эскадра… Да у нас и оружия-то тогда никакого не было! Мы следили за эскадрой несколько дней, а когда поняли, что она не собирается уходить далеко от Цереры, отец вызван меня к себе. «Сынок, — сказал он, — я не знаю, зачем эти люди прибыли сюда, но, судя по всему, они что-то разыскивают. А это значит, что рано или поздно нагрянут на Цереру. У нас есть немалые запасы кислорода, воды, горючего — и они понадобятся гостям с Земли. С сегодняшнего дня мы начинаем готовиться к эвакуации, а тебе я поручаю проникнуть на флагманский корабль. Нам нужно знать замыслы этих людей и иметь среди них на крайний случай своего человека».
— И Аль-Багдир так и не догадался, что ты — сын Селивестрова? — спросил с интересом Поплавский.
Алексей пожал плечами.
— Но вы же не догадались, Владимир Павлович. А ведь мы с вами давно знакомы…
— Верно, — признался Поплавский. — Но помню тебя лишь белобрысым мальчуганом, вечным прыгателем и бегателем. Да и внешне ты на отца не очень-то похож…
— Я пошел в деда, — согласился Алексей. — А теперь прошу прощения, мне надо вернуться в капитанскую рубку. Мы скоро входим в пояс мин, а это очень опасный участок.
Юноша вышел со смотровой палубы.
Саблин удивленно покачал головой, глядя ему вслед.
— Ну и парень! Такого к нам в «Дельту» неплохо бы взять. Признаюсь, я не ожидал от колонистов этакой прыти. Натянуть нос целой эскадре ЛИМПа, разгромить их при подходе к Палладе — что-то многовато для обитателей Новой Утопии.
Поплавский с усмешкой отозвался:
— Наверное, ты думал встретить здесь непротивленцев злу, тех, кто, получив удар по одной щеке, безропотно подставит вторую. Нет, Андрей Селивестров всегда был сторонником активного добра. «Мужчина должен уметь постоять за себя и защитить свою семью и вообще слабых» — вот что он говорил.
— По-моему, в его рассуждениях есть противоречие, — отозвался Корин. — «Добро должно быть с кулаками» — это мы уже проходили.
— А на мой взгляд, никакого противоречия нет, — пожал плечами Поплавский и отвернулся, давая понять, что разговор на эту тему он считает исчерпанным.
На обзорной палубе вновь наступила тишина. После того тягостного выяснения отношений спасатели вообще старались поменьше разговаривать. Все дружно сделали вид, будто никакого инцидента не было, но в душе у каждого остался рубец. Оказалось, что друзья и соратники, прошедшие вм'есте огонь, воду и медные трубы, отнюдь не являются единомышленниками в очень важных, хоть и отвлеченных проблемах. Группа раскололась на две неравных части, и эта тонкая трещина, хоть была незаметна глазу, всеми прекрасно ощущалась. Кроме Асташевского, который до сих пор отлеживался в каюте, приходя в себя после жестоких ударов стуннера. Он оказался единственным спасателем, не принимавшим участие в злосчастной дискуссии, и все в глубине души были этому только рады.