Тени прошлого
Шрифт:
Любовь Валерьевна выразила крайнее недовольство тем, что Катя не придет.
– Вы заболели? – неприятным голосом спросила она.
– Нет, просто очень нужно решить кое-какие личные дела.
– Екатерина, это на тебя не похоже. – заметила директор. – Ты вообще на себя последнее время не похожа. Может быть что-то случилось, и я могу как-то помочь?
«Если бы» – грустно усмехнулась Катя про себя, а вслух заверила Любу, что всё в порядке, и она завтра выйдет на работу. Как штык. Ну, или как огурец.
Выйдя из дома, Катя едва не
– Привет!
– О! Здорово! Как жизнь? – обрадовался Олег.
– Он меня нашёл! – обреченно сообщила Катя.
– Кто – он? – ничего не понял Олег.
– Мой первый сын. Игорь. Но сейчас его зовут Андрей.
– Я помню. Нашёл, и… что? – насторожился Олег.
– И… пришёл ко мне домой! У меня руки трясутся до сих пор. Полночи не спала.
– Сашка знает? Он был дома?
– Не было его, слава Богу. Я кое-как уговорила Андрея увидеться в другом месте. Вот, скоро иду к нему на встречу. Олега, мне ужасно плохо! И страшно! Что, ну вот, что я ему скажу, а?
В трубке повисла пауза. Оно и понятно. Надо еще переварить такое, прежде, чем найти, что ответить.
– Кать, ты расскажешь ему всю правду. Да, она ужасная, эта правда. Болезненная. Неприглядная. Но придётся. Он должен знать, что у тебя не было другого выхода!
Они встретились у моря. Андрей, глядящий на Катю настороженным взглядом. И Катя, готовая ко всему.
– Почему тут?
– Городок маленький. А тут сейчас никого. Я по этому пляжу люблю гулять одна. Думать.
– Видимо, есть о чём подумать, да Катя? – усмехнулся Андрей.
– Смотри, видишь доску на двух камнях? Такая импровизированная лавочка. Идём туда? – игнорируя насмешливый тон Андрея, сказала она.
– Да как скажешь, мне всё равно.
Они присели. Море было спокойным. А погода непривычно холодной для Краснодарского края. Чайки хором и по очереди выкрикивали резкие пронзительные звуки.
– Тут всегда так?
– Что? – не поняла она.
– Птицы кричат?
– А. Это они недовольны похолоданием. Собираются куда-нибудь, где теплее. Я им завидую иногда. Ни паспортов, ни границ…
– Ни флага, ни родины. Ясно всё. Ты мне рассказывать-то что-нибудь будешь? Или зачем я пришёл? – поежившись спросил Андрей.
– Я думала, у тебя есть вопросы… – растерянно сказала Катя.
– Слушай, ты это серьезно сейчас? – разозлился Андрей. – Ты меня двадцать семь лет не видела, а теперь и сказать нечего?
– А что нужно сказать? – сделала невинные глаза Катя. – Прости меня!
– Отлично! Продуктивно, конструктивно! Давай. Рассказывай.
– Что?
– Всё подряд рассказывай. Как так вышло, душа моя? – сарказм плескался в его голосе через
Катя сидела, как будто прибитая волной, и думала, что он на всё это имеет право. На сарказм, на презрение, сквозившее в каждом слове. На взгляд, настороженности в котором хватило бы на стаю волчат. Он и есть волчонок, хоть и взрослый парень уже. Злобный, преданный своими, волчонок.
– Я тогда начну издалека. Чтобы тебе всё было понятно. – смиренно сказала Катя. – Только спросить хочу. Можно?
– Валяй.
– Что случилось с Тамарой? Молодая же ещё совсем.
– Пятьдесят шесть. Рак.
– Ох… этот рак. Твой отец… Сергей… ну, который биологический. А то у тебя и там, и там Сергей… в общем, тоже рак.
– Давно?
– Да-а. Моложе был, чем ты сейчас. В двадцать семь лет сгорел.
– Соболезную. Ты рассказывать-то будешь?
– Да-да. Буду. Сейчас, соберусь с мыслями.
1991 год. Новосибирск.
Восемнадцатилетняя Катя узнала, что беременна. У них с Сергеем был роман. Роман века, роман школы, роман района. Ни у кого больше не было таких отношений. То страсть в первом попавшемся месте, то скандал с дракой, тоже не выбирая где и как. Школа закончилась год назад, а они остались. Им завидовали, сочувствовали, любили и ненавидели. Но одно было точно: их лавстори была под пристальным вниманием жителей небольшого райончика. Мало кто был занят любовью в их годы. А если и был, то параллельно с нужными и правильными вещами: учебой, работой. Их же роман послужил причиной тому, что ни Катя, ни Сергей не поступили в институт. Но на работу устроились. Вместе. И там находили повод, время и место заниматься любовью и скандалить. Всё шло, ехало, катилось и прикатилось.
– Я беременна. – объявила Катя.
– Не. Мне нельзя дома такое говорить. Меня батя с говном сожрет.
– Ничего, я сама ему скажу. Мне пофигу на твоего батю. Ты сам скоро станешь батей.
– А может аборт? – трусливо спросил Серега.
– Ну, нет! Аборт был год назад, когда врачи не разрешили рожать из-за почек. Кстати, тогда ты меньше боялся отца своего.
– Тогда меня так взгрели за институт, что это бы, наверное, показалось ему мелочью.
– Решено. Я поговорю со своими, и с твоими. Сами мы не справимся. Пусть помогают.
– Хорошо. – согласился Серега.
Получать от отца он жутко боялся. А её, Катю, обижать не боялся. Ей бы тогда задуматься, что хорошего может ждать женщину с человеком, способным ударить. Но она не задумалась. Катя думала о беременности, о родах, о том, что в институт пока не будет поступать, и слава Богу. Ей было интересно и волнительно. Она поговорила со своими родителями, с его, и организовала их с Сергеем свадьбу. Сергей, у которого было хобби – спекуляция, достал Кате какое-то совершенно умопомрачительное свадебное платье. В магазинах ничего подобного было не сыскать. Когда они собирались ехать в ЗАГС, в комнату зашла мама, и ахнула: