Тени прошлого
Шрифт:
Дэмиан на мгновение задумался:
– Нет у меня никакой личной жизни. Ничего такого, что стоило бы называть личной жизнью. Кое-какие варианты для удобства, но ничего более, уже много лет. Я необщителен.
– Когда мы были знакомы, ты был весьма общителен, – проговорил я, не успев оправиться от формулировки «кое-какие варианты для удобства». Черт! Я счел за благо держаться как можно дальше от любых попыток уточнения.
Подталкивать разговор больше не было нужды. Дэмиан уже пустился в воспоминания.
– Как ты знаешь, мне не нравился мир, куда ты
– Ты женился?
– Один раз. Мы прожили недолго.
– Прости.
– Не стоит извиняться. Я женился лишь потому, что вступил в возраст, когда начинаешь чувствовать себя неловко, если не женат. Мне было уже тридцать шесть, и люди недоумевали, глядя на мой образ жизни. Я, конечно, сглупил. Надо было подождать еще лет пять, друзья начали бы разводиться, и я оказался бы не единственным уродом в цирке.
– Я ее знал?
– О нет! К тому времени я уже бежал из твоего круга общения и, уверяю тебя, не горел желанием туда возвращаться.
– Настолько же и мы не имели ни малейшего желания видеть тебя, – почувствовав облегчение, парировал я. Замаячил след нашей давней вражды, и она была понятнее, чем видимость дружбы, в которую мы весь вечер играли. – И потом, ты не знаешь, каков мой круг. Ты ничего не знаешь о моей жизни. В ту ночь она переменилась, так же как и твоя. Ты считаешь, после лондонского сезона сорокалетней давности у меня был только один путь?
Он не стал протестовать:
– Все верно. Извини. Но Сьюзан ты и правда вряд ли знал. Когда мы познакомились, она владела фитнес-центром под Лезерхедом.
Внутренне я согласился, что наши пути с бывшей миссис Бакстер вряд ли могли пересечься, поэтому ничего не ответил.
– Она была славная, – устало вздохнул Дэмиан. – Не могу сказать о ней дурного. Но нас ничто не связывало… Ты ведь в итоге так и не женился?
– Нет. В итоге.
Ответ прозвучал более резко, чем мне бы хотелось, но Дэмиан не удивился. Тема была болезненна для меня и неприятна для него. По крайней мере, должна быть неприятна, черт побери! Я решил вернуться на более безопасную почву:
– Чем занималась потом твоя жена?
– Замуж вышла. За одного славного парня. У него своя фирма по продаже спортивного оборудования, так что, полагаю, у них больше общего, чем было у нас с ней.
– Дети были?
– Два мальчика и девочка. Не знаю, где они сейчас.
– Я имел в виду, дети от тебя.
– Не было, – покачал головой Дэмиан. На этот раз установилась глубокая тишина. Через несколько минут Дэмиан закончил мысль: – У меня не может быть детей.
Несмотря на внешнюю безапелляционность этого утверждения, в его голосе прозвучала странная незаконченность, как будто он ставил тот чудной и ненужный вопросительный знак, который молодые люди привезли из Австралии, где им заканчивают каждую фразу.
– Вернее, –
Дэмиан замолчал, словно давая мне время осознать эту причудливую фразу. Что же он имел в виду? Вряд ли незадолго до того, как он сделал предложение владелице фитнес-центра, его кастрировали. Поскольку тему задал он сам, я не ощущал вины за то, что мне захотелось задать ему несколько вопросов, но Дэмиан ответил раньше:
– Мы ходили по врачам, и те сказали, что численность сперматозоидов у меня на нуле.
Даже в нынешнем циничном и разобщенном мире на такое тяжелое заявление трудно чем-то возразить.
– Как это печально… – проговорил я.
– Да уж. Было очень… печально.
Судя по всему, с ответом я не угадал.
– И ничего не могли поделать?
– Практически ничего. Называли причины, по которым это могло произойти, но все сочли, что процесс необратим. Так что вот так.
– Вы могли бы попробовать что-нибудь другое. Сейчас столько всего мудреного изобрели… – Я не смог заставить себя изъясниться конкретнее.
– Я бы не стал воспитывать чужого ребенка, – покачал головой Дэмиан. – Сьюзан пыталась переубедить меня, но я не разрешил. Не видел смысла. Если ребенок не твой, то ты ведь по большому счету просто играешь в куклы. Да, это живые куклы. Но куклы.
– Многие бы с тобой не согласились.
– Знаю, – кивнул он. – Сьюзан тоже. Она не могла понять, почему ей приходится оставаться бесплодной, когда она не виновата, и это было вполне резонно. Пожалуй, мы поняли, что расстанемся, как только вышли из кабинета врача.
Дэмиан встал, чтобы еще налить себе вина. Он заслужил.
– Ясно, – сказал я, чтобы заполнить тишину. Меня страшило то, что должно было прозвучать.
Когда он продолжил, голос его стал решительней…
– Два специалиста утверждали, что это могут быть последствия перенесенной во взрослом возрасте свинки.
– Я думал, это миф, которым пугают нервных молодых людей.
– Так бывает. Редко, но бывает. Заболевание называется орхит, поражает яички. Обычно оно проходит, и все нормализуется, но иногда, изредка, не проходит. В детстве я не болел свинкой и считал, что уже не могу подхватить ее, но только я подумал, что она мне уже не страшна, у меня сильно заболело горло – через несколько дней после того, как я вернулся из Португалии, в июле тысяча девятьсот семидесятого года. Пару недель провалялся в постели, гланды распухли, так что, наверное, врачи были правы.
Я поежился и выпил. Мое присутствие начинало принимать неприятный оборот. Можно сказать, что это я пригласил Дэмиана в Португалию со своими друзьями. На самом деле все было гораздо сложнее, но отговоркой послужило то, что в компании недостает мужчин и хозяйка попросила меня пригласить Дэмиана. Последствия, как выясняется, оказались катастрофичными. Попытается ли он сейчас обвинить в своей бесплодности меня? Может быть, он вызвал меня для того, чтобы я признал свою вину? Чтобы показать, что я причинил ему той поездкой столько же зла, сколько и он мне?