Тени Реальности: Полночь
Шрифт:
Опускаю руки в карманы, начиная там шарить в поисках захваченной с собой походной маленькой колоды карт. Попутно выкидывая всякий мусор, вроде не переживших всплески силы защитных амулетов и оберегов. Наконец! Вот ты где, моя маленькая.
Вытягиваю колоду и быстро шепчу вопрос, вытаскивая карту. Перевёрнутого "Мага" не хотите ли? Я лично, на месте папы, не хотел бы. И когда у нас это счастье проявится? Ещё одна карта оказывается в ладони. Как любопытно же. Я правильно вас понял, карты, при совершеннолетии? Они согласно отвечают мне тузом жезлов.
Буду ли я что-то с этим делать? И если буду - то что? Вот вопрос самый главный сейчас. Девочка, мягко говоря, уже носит в себе некую другую душу. Нет, не то что могли бы подумать пошляки, вроде Кости. Она носит в себе медленно развивающуюся и укрепляющуюся в её энергетики душу верховного магистра этой поганой секты. Вот ещё зачем он вспорол себе брюхо, хитрец архонтов! Решил себя спасти таким вот хитрым образом. Впрочем, однажды, на заре своей жизни, во время войны с сильным тогда и вообще ещё существовавшим кланом демонов воздушных сил, я делал уже такой необычный ход. Но чтобы трухлявый нацист додумался до этого...
Так. Выцарапать его душу из неё уже не получится, она как паразит уже присосалась ко всем жизненным токам ребёнка и если рассоединять - то по живому. Однозначная смерть для объекта. Значит, этого делать нельзя. Я и так многое пережил, слишком многое, с этим делом, чтобы остаться без наличности за его выполнение. Тогда оставить как есть и тупо не говорить Александру? Пожалуй, что да. В конце концов, свою часть уговора я выполнил. Она жива. И будет таковой доставлена отцу. А уж то, что в день её совершеннолетия, который, к слову, случится ещё не скоро, в её голове что-то щёлкнет, и в мгновение ока её сознание будет замещено сознанием старого урода... Ну, это уже не моё дело. На данный момент, по крайней мере.
К тому же, никаких проблем с психикой до этого момента не будет. Это очень необычный способ спасения. До последнего момента, даже когда душа носителя такого паразита, уже полностью съедена - сознание остаётся тем же, что и было. Лишь когда происходит нажатие спускового крючка... Так, не думать о спусковом крючке и том, что было в темнице, не думать... так вот лишь когда происходит спуск - всё меняется во мгновение ока. Никаких претензий ко мне не будет. Ребёнок как ребёнок. Подросток как подросток.
Конечно же, после такого как паразит-нацист станет хозяином тела сильнейшего медиума он тут же вспомнит всё. И вспомнит обо мне и моей роли в его смерти. Вот это - уже хуже. Ведь, скорее всего, он окажется в теле сильнейшего медиума на сегодняший день, а, может быть, и век. Его опыт и способности этого, пока маленького, тела - дадут очень, очень, очень огромный результат. К тому же, возможно, она будет богатой наследницей. Страшно представить, что сможет сотворить этот придурочный сектант с такими возможностями.
Может быть, проще убить её? Перерезать кинжалом горло и спасти себя от всех проблем? На проблемы мира и окружающих стран мне как-то плевать. А их он может принести. Но все помнят, что это не моё архонтово дело?
Так.
Придя к такому рациональному решению, я успокоился и, откинув, давно обжигающий мне пальцы, бычок, развернулся осматривать свою супругу. Впрочем, оказывается, это было ненужно делать. Она уже и так очнулась и растирала ногу. Подойдя к ней, я опустился на корточки рядом и спросил:
– Ну как ты? Подвернула что ли?
– Да. Лодыжку, когда падала. Я так понимаю что всё закончилось.
– Нет. Ничего не закончилось, - Качаю я головой, сразу уточнив.
– Впрочем, это дело закончилось. А вот прошлое не закончится никогда.
– Это мы ещё обсудим.
– Хмуро отвечает она, продолжая растирать ногу.
– Само собой. Я люблю тебя, дорогая.
– Целую её в щёку.
– Пока гляну что с остальными, хорошо?
– Беги.
– Кивает она, пара прядей падает ей на лицо.
Поправляю их, бросив маленький энергетический пентакль горстью пальцев на её ногу, чтобы быстрее снять боль, и отправляюсь по грибы. В смысле, осматривать партнёров и друзей.
И что же я таки вижу? Вижу я, что Ивану помогать и вовсе не надо. На ногах он, оказывается, стоит ещё плохо. Всё лицо заляпано кровью и одежда тоже не очень-то хорошо на нём выглядит. Но это не мешает ему, шатающейся походкой, обходить трупы в балахонах и их остатках и рыться в их внутренних карманах. Киваю ему, когда он, дёргая головой, как от сильного тика, оборачивается ко мне. Подойдя поближе, спрашиваю его, деликатно не обращая внимания на зажатые в его руках, покрытые бурой жижей, некие предметы:
– Ну как ты себя чувствуешь?
– Хреново, Яртище. Сейчас, осмотр завершу, соберемся и поедем за гонораром. Лечиться надо. Кажется, у меня сотрясение или типа того. Голова дёргается и кружится. А может и что ещё. Не знаю, короче. Ну, пока соберемся. Или ты претендуешь?
– Настороженно глянул на меня он, тряхнув шевелюрой.
– Только если найдёшь перстни или жезлы с некромантскими ключами. Они будут моими, понял? И не смей обманывать, я же увижу.
– Знаю...
– Уныло протянул он.
– Остальное моё, согласен.
Отхожу от него, идя к пытающемуся уже подняться Косте. Переступаю через труп нациста с разорванным горлом. О, моя работа. Классно я его сделал, кстати. Просто песня как повеселился, пока не... Так, об этом не думаем.
– Костя, живой?
– Спрашиваю я с искренним подозрением. Он весь залит кровью.
– Не очень, честно говоря.
– Я подаю ему руку, пока он отвечает.
– Всё сделано?
Молча киваю. Он обозревает окрестности и пытается присвистнуть еле шевелящимися губами.