Тени Севера
Шрифт:
— То есть роща свободна?
— Свободна, — кивнул я. — Можешь сам сходить посмотреть. Только нет там ничего интересного, обычная роща. Хозяйка же не прямо в роще сидела, у неё там только дверь была. Да ты, наверное, там бывал — я так понимаю, вы им что-то возили?
— Еду, одежду кое-какую, — ответил он. — Но мы редко, только когда наша очередь была.
— Эк как она вас данью нагрузила, — посочувствовал я.
— Да какая там дань, ерунда, — махнул он рукой. — Она нам тоже помогала временами.
— Лечила, что
— Не, лечить она не умеет. Твари пару раз с севера забредали, помогала справиться. Но это редко совсем.
— Еда-то ей зачем? И тряпки?
— Так для слуг же, — он посмотрел на меня, удивляясь моей непонятливости. — Их там двое. Один косит сильно, а второй бородой весь заросший.
— Который с бородой, тот кончился, — пояснил я. — Жена как раз его и кончила. Поспешила, конечно, но сильно уж она невежливых не любит. Будем надеяться, что косой сделал правильные выводы, и при встрече поведёт себя как надо. Слушай, а чем Хозяйка вообще занимается? А то мы толком-то и не знаем, к кому в гости идём.
— Да мы тоже не особо знаем, — вздохнул Крот. — Бородатый говорил, что она души судит и направляет. Вообще, страшная она — когда недалеко от её рощи оказываешься, начинает ужас пробирать. Не знаю я про неё ничего, в общем. И знать не хочу, я хочу ночью нормально спать.
— Что же вы совсем соседями не интересуетесь? — укоризненно попенял ему я.
— Видал бы я таких соседей, — содрогнулся он. — Если она действительно ушла, мы только рады будем.
— Ушла, ушла, — успокоил я его. — Ладно, времени уже много прошло, пойдём Драгану выручать, что ли.
Драгана нашлась на том же самом месте, где я её оставил — она сидела на стуле-пеньке и задумчиво рассматривала содержимое резного деревянного стаканчика. В воздухе плыл густой аромат яблок, который в это время года показался мне довольно неуместным. Впрочем, я тут же вспомнил, что у лесных урожай не особо зависит от времени года.
— А где Старая Ондатра? — поинтересовался я, подойдя к Драгане.
— Отбросила лапы, — хихикнула она. — Унесли её отсыпаться. Каждый раз одно и то же, а она всё надеется меня перепить.
Держалась она неплохо, но язык у неё заметно заплетался.
— Пойдём домой? — предложил я.
— Домой, как же, — саркастически хмыкнула она. — Ну пойдём.
Она уцепилась мне за руку, с усилием встала, и мы пошли. На ногах она держалась нетвёрдо, хотя шла довольно уверенно, правда, с моей поддержкой.
— Тебе бы какой-нибудь отрезвин выпить, — заметил я. — Может, есть на борту что-нибудь такое?
— Никакой отрезвин не поможет, — ответила Драгана, почему-то с затаённой гордостью. — Алкоголь на меня и так не действует, это просто избыток Силы бурлит. Скоро само рассосётся понемногу.
— Алкоголь на тебя не действует?
— Никакие яды не действуют, — кивнула она. — Но тсс — это большой секрет.
— Ты
— Ну да, отравили разок, мне этого разка хватило. Вот и моди… — язык у неё заплёлся, но она упрямо продолжила, — модифицировалась немного. Денег содрали, ууу…
— Отравили? — поразился я. — Даже не подозревал, что у нас политическая борьба может до такого дойти.
— Политическая борьба может до чего угодно дойти, — усмехнулась она. — Но меня не поэтому отравили. Попалась какая-то дурища ревнивая, вот и подлила мне.
— Но ты выжила, — утвердительно сказал я.
— Да она не до смерти травила, — легко отмахнулась Драгана. — Я там просто вся прыщами пошла.
Ну, дела сердечные, они такие. Ничто так не радует сердце девушки, как прыщ на лице соперницы.
— А как ты с Ондатрой-то подружилась?
— Да жила я в этом лесу. Правда, меня только старики сейчас и помнят. Ондатра вот помнит.
— Ты же не лесная, — удивился я. — Как они тебя пустили жить?
— Так они себя каким-то отдельным видом не считают. Раз могу в лесу жить, значит, лесная. Ну, у меня здесь милый дружок был, вот и жила.
У меня уже начало складываться впечатление, что вся жизнь Драганы целиком и состояла в путешествии от дружка к дружку. Впрочем, от высказывания своих впечатлений я мудро воздержался.
— Занудой он был редким, — тем временем продолжала она вечер воспоминаний. — Всё нудил, чтобы я ему детей рожала, желательно побольше, и девочек.
— А ты не хотела? — спросил я, чтобы поддержать разговор.
— Я же не собиралась всю жизнь в лесу прожить, — резонно объяснила она. — И что мне потом — детей здесь бросать? У меня дети лесными были бы, а лесные без леса жить не могут.
— Но ты ему это объяснять не хотела?
— Я что, дура полная? — хмыкнула она. — Говорила, что не получается.
Ага, ещё один пример изящного иносказания. Формально правду сказала, а то, что собеседник понял немного не так, так это его проблемы.
— Он растения разводил, очень всякую зелень любил. Как он меня достал своими цветочками и кустиками, Кен, ты себе не представляешь, — вздохнула она. — Поверишь, нет — я как сбежала от него, так года два не могла на зелень смотреть. Уехала в пустыню к муслимам. Пошла в сераль к султану, интересно было. Там меня и притравили, девки в гареме злые.
— Ты в гареме была у султана? — потрясённо переспросил я.
— Ага, у истинного, — хихикнула Драгана.
— А что, есть ещё и не истинный?
— Нет, они оба истинные, — засмеялась она. — А друг друга считают погаными еретиками. Муслимы, которые в пустыне, по вере разделились, вроде какое-то изречение пророка по-разному толкуют, я не вникала. Друг друга ненавидят сильнее, чем иноверцев. Долго ко мне вязались, чтобы я их ислам приняла, мне в конце концов надоело, поехала в Африку колдунов посмотреть.