Тени Шенивашады
Шрифт:
— На лодке? Вот безумец! — воскликнул третий рыбак.
Енари, смущённый его поведением, попытался объясниться с Эрклионом:
— Ты уж прости моего друга, человек он простой, с чернецами не знакомый. Зовут его Кирата.
— Всё нормально, — ответил Эрклион. — Это и вправду была глупая идея, плыть самому на лодке непонятно куда.
Енари кивнул, Эрклион залез в лодку, двое рыбаков сначала оттолкнули лодку от берега, а потом тоже запрыгнули в неё. Кирата начал поднимать парус, и скоро лодка вышла в море. Судя по солнцу, они направились куда-то на север.
Енари протянул Эрклиону флягу:
— Вот, ты пить, наверное, хочешь. Можешь всё выпить, тут не далеко до нашей деревни.
— Спасибо, — произнёс Эрклион и принялся пить. Вообще-то он мог пить и морскую воду, непригодную для обычного человека. Так
Кирата, ловко управлявшийся с парусом, вдруг спросил у Эрклиона:
— И как же тебя угораздило в одиночку отправиться на лодке в плавание?
— Я медитировал, и мне было явлено, что я должен найти отрешённость в Садартийских горах. Я купил лодку и отправился в плавание вдоль берега, надеясь достичь Кёсвена. Несколько дней назад разыгрался шторм, лодка утонула, а я плыл, плыл и плыл.
— Как? Сам плыл? Руками-ногами? — не поверил своим ушам Кирата.
— Да, именно так, — подтвердил Эрклион.
— Как это возможно? — продолжал Кирата.
— Мы, чернецы Отрешённости, умеем погружать тело в особое состояние, — пояснил Эрклион. — Сознание почти отключается, зато нам не нужен сон и мы можем выполнять какие-то простые, не требующие сознательного вмешательства дела. Например, идти, бежать, плыть. Так что я не помню, сколько времени я плыл, очнулся уже на берегу сегодня.
— Точно, в Кейлун-Тау такое состояние называется сумеречный бег, — подтвердил Енари. Чем вызвал удивление теперь уже у Эрклиона.
— Ты читал Кейлун-Тау? — спросил он рыбака.
— Нет, но у брата была эта книга, — ответил Енари. — Он много рассказывал.
— Понятно. А где же теперь твой брат? — поинтересовался Эрклион.
— Ушёл в Пограничную пустыню, укреплять тело и дух.
Эрклион молча кивнул. Всё же, это очень хорошо, что даже в Садарта Рэне есть приверженцы пути Отрешённости. Это значит, что выстроенная им система может работать и без него. В политических столкновениях, конечно, чернецы не помогут. Но они продолжают собирать информацию, и эта информация оседает там, где нужно. Рано или поздно Эрклиону пригодятся эти накопленные знания. Уже скоро. Через неделю он найдёт потерянный дисколёт, а с ним и ответ на главный вопрос: как же его свергли. И после этого уже никто не сможет помешать возвращению Эннори.
Рыбаки продолжали расспрашивать Эрклиона о жизни чернеца, задавая, в общем, те же самые вопросы, какие он слышал от матросов «Ласточки». Да, люди очень сильно интересовались бытом чернецов, но вот сами принимать этот быт не собирались. Оно и понятно: одно дело, слушать сказки о какой-то другой жизни, и совсем другое дело, отказаться от жизни своей. Хотя, по большому счёту, что хорошего было в жизни садартийских рабов? Конечно, рыбаки рассказывали Эрклиону, что своего хозяина они никогда не видят, просто платят ему подати, и что жизнь у них спокойная, никто их не трогает и над ними не измывается. Вот эту удивительную особенность Эрклион подметил ещё очень давно, в Эпоху Рабства. Рабы сами защищают тот порядок, из-за которого они потеряли свободу! Рабы защищают и рабовладельцев, и рабовладение. Любой из них мечтает стать не свободным, а рабовладельцем. Впрочем, Эрклион понимал, в чём тут дело. В садартийском обществе свободный человек — изгой, если он не владеет рабами. Он не нужен никому, его не защищают законы, ему трудно найти работу, ведь всю работу делают рабы. Поэтому быть рабом выгоднее, чем быть свободным. Лучше подняться по иерархии рабства, получить собственных рабов, также оставаясь при этом рабом, чем освободиться. Нельзя не признать, что садартийская общественная система выстроена достаточно грамотно. Рабы никогда не стремятся к свержению рабства — они лишь стремятся к повышению своей личной позиции в рамках всё того же рабовладения. И именно поэтому для Эрклиона Садарта Рэна всегда была мерзостью, заслуживающей уничтожения.
Не удивительно, что тзай-тарры так спелись с садартийцами, думал Эрклион. Ведь и те, и другие — очень большие любители рабовладения. Когда Эрклион поднимал восстание тзай-тарров против Владельцев, он думал, что тем самым прекращает всякое рабство в истории Шенивашады. Но оказался неправ. Тзай-тарры уже были отравлены рабской жизнь, и они не хотели стать свободными, так же, как современные садартийцы, они лишь хотели сами стать
К середине дня лодка добралась до деревни. Эрклиону уже порядочно надоело отвечать на вопросы рыбаков, но теперь он представил, что послушать чернеца может собраться вся деревня. Поэтому Эрклион поблагодарил рыбаков, попросил дать ему какую-нибудь одежду и показать направление на Кёсвен. Одежду нашли быстро — что-то такое же серое и непритязательное, как и обычная одежда чернецов Отрешённости. Только на сей раз безумно пахнущее рыбой. Но выбирать особо не приходилось. Енари позвал Эрклиона на ужин и просил остаться в деревне на ночь, чтобы успеть рассказать деревенским жителям о странствиях и дальних странах. Но Эрклион, не желая терять время и привлекать лишнее внимание, отказался. Тогда Енари предложил ему взять с собой вяленой рыбы. Тут Эрклион уже согласился. Взяв запас рыбы и воды, Эрклион отправился в свой дальнейший путь. По уверениям Енари, до Кёсвена было дня четыре пути. Эрклион же, не нуждающийся в сне и отдыхе, рассчитывал пройти это расстояние вдвое быстрее.
Эрия проснулась только ближе к середине дня. Всё время с рассвета и до этого момента Тагур провёл как на иголках. Вернувшись, он забаррикадировал дверь, а сам молча сел возле двери с ружьём в руках. Спать он так и не ложился. Он не выходил даже за едой, поскольку опасался слежки или нападения. Тагур открылся двоим людям и обокрал контрабандистов. Их с Эрией уже могли сдать тзай-таррам. И хотя Тагур прекрасно понимал, что вряд ли жизнегубы объявятся в Стреловце в ближайшие два дня, даже если их с Эрией и сдали, но ведь тзай-тарры могли поступить и по-другому. Не стоило отбрасывать мысль, что они могли просто назначить награду за их головы. Простые головорезы не так опасны, как жизнегубы, но зато угроза с их стороны более реальна и постоянна. Кроме того, головорезов могут нанять и контрабандисты. Артий наверняка сразу поймёт, кто ограбил его, и захочет наказать наглеца. Так что можно сказать, что сейчас ситуация стала даже хуже, чем была. Ведь если раньше он имел неприятности только с тзай-таррами, то теперь ещё и с контрабандистами, и, что вполне вероятно, и с Гильдией, которая никогда бы не одобрила кражу, а тем более кражу у контрабандистов.
Эрия открыла глаза, но не пошевелила ни рукой, ни ногой. Она начала кашлять сухим и слабым кашлем. Тагур подвинул кресло к её кровати, чтобы оказаться ближе к ней. Откашлявшись, Эрия заговорила. Язык её еле ворочался, но слова можно было понять:
— Спасибо. Я ещё жива.
— Я рад, что тебя удалось спасти, — Тагур улыбнулся. — Если бы не удалось, я бы себе этого не простил.
Эрия едва заметно помотала головой.
— Нет, ты был бы не виноват. Это я целиком и полностью виновата. Я была самонадеянна…
— Да, тебе следовало сразу мне сказать, что происходит. Я мог и не успеть.
Эрия вздохнула и замолчала на некоторое время. Потом ответила:
— Я не знала, что всё так обернётся. Я знала, что без тзай-шу нам, тзай-таррам, бывает плохо, но что настолько, даже не догадывалась. В Итуэдозе у нас нет недостатка в тзай-шу. Поэтому такой… — Эрия задумалась на секунду, подбирая подходящее слово. — Такой кризис я испытала впервые. Мне было очень плохо. Только самоконтроль, которому учат всех тзай-тарров, позволил мне протянуть подольше, погрузив себя в бессознательное состояние. Но всё тело до сих пор дико болит.