Тени сумерек
Шрифт:
Мэрдиган, вот кто. Мэрдиган-предатель был тогда «Государем Финголфином»…
Маэдрос вернулся в комнату, налил вина в два кубка, двинул один из них по столу в сторону Берена.
— Что же нам теперь делать, — сказал он. — Что же нам делать с тобой?
Берен молча пригубил вино, потом, не отводя взгляда от Маэдроса, выпил все. Это было эльфийское «зимнее вино» — в Хэлкараксэ вода вымерзала в бочках и мехах, оставалась пряная жидкость, ледяная в руках и огненная во рту. Испытания кончились, а обычай делать «зимнее вино» сохранился — и почему-то именно у феанорингов… Тризна, длящаяся четыреста пятьдесят лет. Боль и вина. По жилам Берена побежал холодный
— Утро вечера мудренее, государь, — ответил он, ставя кубок на стол. — Время у нас есть. Немного — но есть.
— Согласен, — Маэдрос протянул левую руку для пожатия. — Иди и отдыхай, Берен, сын Барахира. Приятных снов.
Утро было холодным, как вода в горном ручье, а окна в замке закрывались только на зиму, летом ветер гулял где хотел, и ему как раз вздумалось выстудить комнату Берена.
Спустив ноги на холодный каменный пол, он поежился, и в очередной раз подивился, до чего же быстро человек привыкает ко всему хорошему: еще вчера спал под открытым небом и ничего, не ворчал…
— Гили! — крикнул он. — Одеться и умыться, живо!
Одевшись и умывшись, он, перед тем как пристегнуть меч и выйти, тронул Гили, убиравшего постель, за плечо.
— Слушай внимательно. Сейчас я спущусь в трапезную, позавтракаю с коненами Гортоном и Хардингом. Ты будешь прислуживать за столом. После этого целый день ты мне будешь не нужен. Но это не значит, что сможешь бездельничать. Ты уже свел знакомство со здешними мальчишками-оруженосцами?
Гили покачал головой.
— Потолкайся среди них. Вид у тебя теперь геройский, да никто и не решится затеваться с моим оруженосцем — но ты имей в виду, что горские мальчишки скоры и на язык, и на руку. Завяжи разговор, поставь им пива, — он дал пареньку монетку — круглую серебряную гривенку с клеймом Дома Феанора, из тех, что чеканил Карантир по научению гномов. — Расспрашивай, что здесь и как. Особенно постарайся побольше узнать о вастаках — кто они, что они… Вечером расскажешь мне.
Гили кивнул.
— Вперед, — еще одним хлопком по плечу Берен вернул его к работе.
Роуэн и Фарамир ждали его в малой трапезной, на первом этаже замка. Слуга Роуэна держал чашу для мытья рук, Гили — полотенце.
На этот раз встреча была далеко не такой церемонной, как вчера. Гортон, учивший Берена военному делу, и Хардинг, молочный брат, были больше чем вассалы. Старинное дортонионское приветствие — сцепившись согнутыми в локте правыми руками, как при выпивке на «ты», коснуться кулаком своего плеча — в обоих случаях перешло в объятие. У Гортона дрожало веко.
— Мы ведь тебя уже похоронили, ярнил, — сказал он тихо. — Зачем же ты так мешкал?
— Тише едешь — дальше будешь, — улыбнулся Берен, разжимая руки и садясь. — Ну, рассказывайте, как служится под серебряной звездой.
— Обыкновенно, ярнил, — ответил Роуэн. — Объезжаем степь, сопровождаем караваны… Следим, одним словом, чтобы карман лорда Карантира не очень прохудился: денежки-то нам идут из него.
— Хорошо, стало быть, служится, — Берен подставил кубок, и Гили наполнил его водой из кувшина: по эльфийскому обычаю, с утра ничего крепче воды не пили. — Ну, я рад за вас. Надо думать, не многие с охотой оставят такое прекрасное место и пойдут воевать за бесплатно в нищий голодный край — только потому что имели глупость там родиться?
— Слушай, ярн, не надо так, — Гортон сверкнул глазом. — Мы все помним, что диргол носят на одном плече. С охотой или
— Дело-то вовсе не в этом, — поддержал его Мар-Хардинг. — Дело-то в том, что армии нужны лошади, фураж, оружие, пища и всякое такое. На все это потребны деньги. А денег у нас нет. Я так понял, их и у тебя нет.
— Правильно ты понял, — кивнул Берен. — Ну, и дальше что?
— А вот что: денег мог бы дать Карантир, но он, по правде говоря, на тебя так зол, что даже на ужин не явился, не хотел затевать ссору. Месяц тому без малого приехал гонец с письмом от Келегорма. Того письма, понятно, никто, кроме господ феанорингов не читал, но слуги через дверь слышали, как господин Карантир кричал, что Беорингу нельзя давать ни людей, ни денег, пока тот не откажется от намерения добыть Сильмарилл, потому что кто позарится на Сильмариллы, тот феанорингам враг.
— И что на это ответил лорд Маэдрос?
— О том никто ничего не знает, потому что лорд Маэдрос говорил тихо и через дверь было не слыхать.
— Успокойся, Роуэн, — Берен поддел на нож ломтик окорока. — Я думаю, Карантир немного остынет и денег даст.
— Это ф какой ве вадофти? — сквозь хлеб спросил Гортон. Он был человек старой закалки, эльфийского лоска ему недоставало.
— Да вы и сами должны бы понимать.
— Гномий тракт, — кивнул Мар-Хардинг. — Пока Дортонион под Тенью, Гномий Тракт зарастает бурьяном, а от этого Карантиру большой урон. Коморник как-то проболтался мне, что мы уже начали проедать старые запасы, что сокровищницу, которую триста лет отпирали только затем, чтобы в нее добавить, теперь отпирают для другого.
— Карантир не откажет мне ни в деньгах, ни в войсках, — согласился Берен. — Восстановление торговли с Белериандом — первое, что ему нужно. А что до Сильмарилла — побесится и успокоится.
— Слушай, ярн, надо бы тебе отказаться от этой эльфийки, — тихо сказал Гортон.
— Слушай, Фарамир, надо бы тебе отвыкнуть меня поучать. Я давно уже вырос.
Гортон молча встал, вытер руки о полотенце и вышел за двери.
— Берен, ты его обидел, — Мар-Хардинг смотрел в сторону.
— Что? Я его обидел? Роуэн, я готов выслушивать от него советы относительно того, к примеру, как разворачивать знамя в боевой порядок или держать строй против конной лавы; но советовать, кого мне любить, а кого оставить, может только один человек: тот, которого я вижу в воде, когда наклоняюсь напиться. И на этом покончим. Сколько вас тут?
— Четыре с половиной тысячи. Слишком мало для армии, слишком много для лесных отрядов.
— А у многих опыт лесной войны?
— Где-то четверть — из тех, кто покинул Дортонион в последние годы. Должны кое-что знать и уметь.
— Это хорошо… Пехота или конница?
— Самостоятельной конницы почти нет, только одно знамя конных лучников, по эльфийскому образцу. Те, кто не командует пехотинцами, воюют вместе с эльфами, в их отрядах. А пехота раскидана по приграничным засекам или сопровождает караваны.
— Что это за смуглые люди, откуда взялись?
— Пришли лет пять или шесть тому, меня здесь еще не было. Называют их вастаками — с Востока пришли, значит. Маэдрос их взял потому что они все конные, а у нас с конницей туго. А охотиться в степи за орками — дело не для пехоты.
— Да, это верно. И как они воюют?
— Головы на кольях видел?
— Не видел.
— Увидишь. Их работа. Несколько орочьих селений изничтожили: мужчин-воинов поубивали, женщин, детей и рабов продали куда-то за Синие Горы, на юг… (36)