Тени в переулке (сборник)
Шрифт:
О такой удаче Мухачев и мечтать не мог. Он жил в самом центре, из окна его номера были видны кремлевские башни.
Он, конечно, пригласил новых друзей поужинать. И, вернувшись из института, пошел с ними в гостиничный ресторан, поразивший его роскошью. Потом они пошли в 36-й номер к новым друзьям, где выпивали и играли в карты.
Офицеры отыгрались и даже немного растрясли своего нового приятеля.
Странно, но почему-то Мухачеву вдруг захотелось спать, и он прилег прямо на диване в одной из комнат. А молодые офицеры проверили карманы нового друга, обнаружили
Утром инженер отправился на работу, а вечером новые друзья повезли его в гости к хорошим людям. Они приехали на Сретенку, там, в роскошной квартире, гуляла целая компания модных молодых людей и очаровательных дам.
Выпили много и сели играть. Дважды офицеры возили инженера в гостиницу, где он брал деньги из чемодана. Пятьдесят тысяч рублей, которые дали ему коллеги из Магадана на всевозможные покупки, были оставлены в квартире на Сретенке.
И опять они играли. А потом под конвоем двух офицеров его повезли в сберкассу, снимать с именных аккредитивов последние деньги.
Он уже отрезвел и понял, с кем имеет дело. Но проиграть доверенные тебе на далекой Колыме деньги считалось равносильным воровству, и такому человеку не было места в краю сурового мужского нрава. Вот и решил Мухачев сесть в тюрьму. Все равно дальше Колымы не пошлют.
Безусловно, бравые офицеры скрылись, как только подъехала милиция.
Узнав, что на Сретенке функционирует катран, в МУРе очень удивились. Никаких данных на эту «малину» у них не было. Специалист по шулерам Семен Альтшуллер заверил начальника, что слышит об этом впервые.
Тем же вечером провели операцию. Задержали десять человек, в том числе и двух офицеров, изъяли огромную сумму денег.
А ночью Кошелева и Парфентьева вызвали в МГБ. На них матерно орал замминистра Богдан Кобулов за то, что они сунулись не в свое дело. Закончив орать, он поинтересовался, как они вычислили квартиру на Сретенке.
Когда рассказ дошел до ограбления сберкассы, Кобулов хохотал так, что у него отлетел крючок на воротнике кителя.
– Всех задержанных немедленно отпустить. Офицеров под конвоем ко мне. О квартире – забыть. А Мухачеву этому верните деньги.
Недаром говорят, что жадность фраера сгубила. Два ловких агента МГБ, жившие в «Гранд-отеле» под видом блестящих офицеров, работали и на хозяев с Лубянки, и немножечко на себя. Такого в спецслужбах не прощают.
А Иван Васильевич Парфентьев рассказывал мне, что еще долго ждал неприятностей от всесильного Кобулова. Но, слава богу, пронесло.
Я надолго уехал из Москвы, а когда вернулся, вместо «Гранд-отеля» были строительные леса.
Города моей молодости больше нет. Уютного, зеленого, гостеприимного. На его месте строят другой, в котором по замыслу будут жить только богатые новорусские.
А мы, видимо, останемся в том времени, потому что в этом для многих москвичей не найдется места. Как старому «Гранд-отелю».
Последняя ставка
А этот дом
Дом этот старинный, с аркой, а к квартирам ведут скрипучие провинциальные лестницы. Здесь жил широко известный в узких кругах столицы Валька Грек. Почему ему дали такую кличку, было непонятно. Никаких ассоциаций ни с современными, ни с древними эллинами он не вызывал. Фамилию имел Ларионов, был блондином. Но сколько я его помню, Грек все время бормотал считалочку:
Ехал грека через реку…Вероятно, из-за этой присказки он стал носить свою громкую кликуху.
Когда-то в этой квартире жила огромная семья трамвайщиков Ларионовых. Но ледяной ветер социалистических преобразований, война и непомерный труд унесли его родных.
Валька остался один в трехкомнатной квартире, и ему пришла в голову счастливая мысль сделать «мельницу» – так в те годы назывался катран. В квартире номер 3 собирались центровые шпилевые, играли иногда по мелочи, а иногда и по-крупному.
Думаю, что МУР и МГБ прекрасно знали, чем занимаются Валькины гости. Но лучшего места для внедрения агентуры просто невозможно было найти.
Серьезные игроки приходили с отбойщиками, по-нынешнему – телохранителями. Отбойщик должен был проводить нанимателя с крупным выигрышем до квартиры, а в случае скандала на «мельнице» защищать его.
Для этого рекрутировали молодых ребят – боксеров или борцов. Платили хорошо – за вечер пятьсот рублей, еще тех, сталинских. Для сравнения скажу, что инженер получал зарплату тысячу двести в месяц и спокойно мог содержать семью.
Меня для этой замечательной работы нанимал мой сосед по улице Москвина, известный центровой катала Витя Кот.
Часто в квартиру номер 3 приходил знаменитый московский игрок Боря со странным прозвищем По Новой Фене. Ему, вопреки правилам, разрешалось приходить с женой. Звали ее Нина, и была она необыкновенно хороша. Натуральная брюнетка с гладкой прической, огромными синими глазами, убийственной улыбкой и потрясающей фигурой.
Она была чуть старше меня. Боря По Новой Фене тоже был хорош. Высокий, элегантный, над карманом пиджака орденская планка наград с двумя колодками ордена Славы. И награды были не туфтовые, а боевые. С 1942-го до конца войны он прокатал механиком-водителем тридцатьчетверки.
Играл он обычно часа три. Выигрывал, проигрывал: как ложилась карта. Со своими играл честно, без всяких примочек… Потом он забирал красавицу Нинку, и они уезжали на Борином трофейном «опеле-капитане» в ресторан «Аврора».
Я часто встречал его жену в Столешниковом, она небрежно шла к комиссионке, мужики замирали, словно кто-то невидимый дал команду «Смирно!». Она царственно кивала мне и скрывалась в дверях магазина.
Однажды январским вечером, когда шла обычная игра, зазвонил телефон. Валька поднял трубку, поговорил с кем-то и, войдя в комнату, сказал: