Тени возвращаются
Шрифт:
— Нам следует выманить его наружу? — прошептал он Микаму.
Здесь было еще грязнее, чем в Змее.
— В этом нет необходимости, — заверил его Микам и направился прямиком к ним. Теро отпрянул назад, уверенный, что сейчас станет свидетелем резни, но Микам сказал что-то, заставившее всех рассмеяться, и прежде, чем Теро узнал, что именно, он уже выпивал в теплой компании.
Так как Нотис был уже изрядно навеселе, а Микам не поскупился заказать ещё выпивки, то ему удалось без труда развязать ему язык. Микам добродушно заспорил с
— Так что же вы делаете здесь? Ауренфейе не признают торговлю живым товаром.
— Шшшш! Мы не произносим здесь этих слов, — объяснил Нотис, склонившись к плечу Микама. — Мы тащим бедняг на рижские рынки, а там берем обратный груз и везем сюда. Здесь получаем денежки и новый живой товар, вот так всё и идет по кругу! Кирнари это не волнует, ведь у нас на борту не бывает рабов, когда мы бросаем здесь якорь.
— А что эта Рига — лучший порт для таких дел?
— Ну, только если нам не попадется что-то действительно особенное. Тогда мы плывем в Беншал. В Риге платят хорошие денежки, но в Беншале ещё лучше. Слыхал про Владыку? Говорят, в его коллекции пять сотен самых отборных рабов. И это только наложники. А его домашние рабы? Считается, что и они само совершенство. Их даже не клеймят, разве что если выставят на продажу. Особенно берегут лица.
— Даже закрытые части тела? — спросил Микам.
— Даже там, — заверил Нотис.
— И много таких вам удалось раздобыть?
— Нет, будь проклята удача! Мы не ездили туда уже много месяцев. Хотя, вот только что возвратились из Риги.
Нотис кинул на стол увесистый кошелек, полный звонких монет.
— Клянусь Пламенем, да тут целое состояние, — воскликнул Микам, у которого уже тоже начал слегка заплетаться язык: — Как же попасть в этот бизнес?
При этих словах все, сидевшие за столом с подозрением уставились на него.
— И это спрашиваешь ты, скаланец?
— Я говорю, как скаланец? — Микам скривился в обиженной ухмылке. — Я северянин! Для меня не существует никаких Королев. Нет, сэр, я свободный человек и волен поступать, как мне вздумается. И…
Он сделал паузу и многозначительно подмигнул им:
— Я никогда не откажусь сколотить денежку. Однако странно: если старый Улан знает, что за груз вы везете, почему черт возьми, он позволяет вашим судам безнаказанно находиться на территории его фейтаста, а?
Зенгати со шрамом поперек переносицы наклонился и прошептал:
— Потому что есть соглашение.
— Какое соглашение? — спросил Теро, наконец, подав голос.
Нотис и остальные вдруг смолкли и уставились на Теро, и взгляды их были далеко не дружественными.
— Твой приятель скаланец, — прорычал Нотис.
— Этот? — Микам указал на Теро большим пальцем. — Не обращайте на него внимания. Я познакомился с ним только
Теро понадобилось лишь несколько секунд, чтобы понять, что Торвин, это он и есть, и что от его ответа теперь зависит всё.
— С тех пор как мой отец выгнал меня, я живу сам по себе, и весьма недурно, — он откинулся назад, подражая грубой и развязной манере Микама: — Знаю по опыту, что серебро — оно и в Пленимаре серебро.
Все уставились на него, застыв на какое-то мгновение, затем разразились смехом, и Микам вместе с ними.
Нотис хлопнул Микама по плечу, покачнувшись на скамье.
— Ты завел себе прекрасного компаньона, дружище. Разговаривает, как священник, и весь из себя чопорный, как дохлая рыба.
Он встал, уперев руки в боки, и пьяно зашатался на ногах, немало позабавив своих друзей.
"И почему меня вечно сравнивают с рыбой?" — подумал Теро, тем не менее, задышав чуть свободнее от такой их реакции.
— А что ещё вы возите по морю? — спросил Микам, подмигнув Теро.
— Железо, медь, выпивку главным образом. В этот раз мы ещё привезли назад каких-то фейе.
— Ауренфейе?
— Освобожденных рабов. Кучку совсем никчемного товара, раз тебе интересно знать, калеки, все в клеймах. Лучше бы мы выбросили их в море. Но нам было уплачено за каждую голову, так что мы обращались с ними, как с родными. Только один загнулся.
— Вам заплатили за рабов из Пленимара? — Микам покачал головой. — Сроду не слышал ничего подобного!
— Выкуп, — сказал зенгати, облизывая губы. — Иногда он больше, чем плата за свежих рабов. Плохо лишь, что многие из освобожденных кончают с собой прежде, чем мы успеваем доставить их обратно.
— Так вот что это за соглашение? — спросил Теро.
— А ну потише, рыбий жрец! — цыкнул мужчина, нервно оглядываясь. — Хочешь, чтоб нас линчевали? Это всё…как правильно сказать?
— Нелегально, — объяснил, подмигнув, Нотис. — Никто из находящихся в этом порту не берет в рабство жителей Вирессы, а за тех, кого удается вернуть домой, дают щедрое вознаграждение. И это тянется уже многие годы.
— Значит, Улан-и-Сатхил выкупает обратно своих людей? — прошептал Теро. — Но если он знает о них, почему он вообще торгует с вами?
— Это всего лишь коммерческие сделки с теми, кто приносит ему вести о его людях в Пленимаре. И с кланами зенгати он имеет такие же соглашения.
— А что за груз вы везли последний раз? — спросил Микам, снова наполняя кружку Нотиса.
— О, то был великолепный набег. По полной программе! И очень удачный.
— Если бы не эти, которых нам не велели трогать… — пробормотал другой зенгати, но его тут же толкнули локтем, чтобы заткнулся.
— И на сей раз нам заплатили кучу золотых монет, — сказал, усмехаясь тот, что был с изуродованным шрамами лицом.