Тени заезжего балагана
Шрифт:
Мальчик покачал головой.
– Он уже убегал, когда я очнулся. Но это точно был мужчина… Во всём тёмном…
– Он был похож на того, кто убил каннуси Кодо? – вопросы Дзиэна были безжалостными, но в уголках его обрамлённых морщинками глаз стояли слёзы. – Постарайся припомнить всё, что сможешь – только так мы сможем поймать этого человека и призвать его к ответу за смерть твоего учителя и друга.
Мальчик кивнул и утёр нос рукавом своего одеяния. Некоторое время он молчал и лишь отрывисто всхлипывал, а
– Нет, этот был другой. Более худой, как палочник. Тот, что напал на Кайри у храма, был выше и крепче.
– Да уж, с такой наводкой мы его быстро поймаем, – усмехнулся Ооно.
Уми метнула на него гневный взгляд. Судя по тому, как скривились Дзиэн и Ямада, им выступление заместителя главы тайной полиции тоже не пришлось по душе.
Но Ооно, похоже, то ли не заметил этого, то ли не придал значения. Он подозвал к себе помощника и приказал:
– Сними всех с оцепления и обшарьте весь парк. Пару-тройку человек пошли по округе, пускай поспрашивают местных – вдруг кто-то видел похожего по описанию человека?
Помощник кивнул и скрылся за раздвижными дверьми, которые вели прямо в сад. Закрывать их никто не стал, чтобы впустить в это царство смерти хоть немного свежего ночного воздуха.
– Теперь вы убедились, господин Ооно, что ни Дзиэн, ни эти молодые люди здесь ни при чём? – всплеснул руками градоправитель.
Он был ещё бледнее, чем раньше. Расшитый платок выпал у него из рук, но Окумура, похоже, даже не заметил этого: он неотрывно смотрел на господина Ооно. Тот молчал, и потому градоправитель продолжил:
– Прошу вас, давайте не будем спешить с выводами. Пока ничья вина не доказана…
– Послушайте, Окумура, – перебил его Ооно. – Вы сами вызвали меня сюда, сообщив об опасных случаях колдовства. И я тут же примчался к вам, побросав все свои дела в Цуяме – исключительно ради того, чтобы избавить ваш город от колдовского зла. А теперь вы вдруг начинаете ставить мне палки в колёса и учить меня – меня, заместителя главы тайной полиции, как я должен вести расследование?
Окумура собрался было что-то возразить, но Ооно ещё не закончил свою речь:
– Пока что мы имеем здесь два трупа и два сгоревших святилища. Не сказать, чтобы этот колдун особо зверствовал, а? – вкрадчиво продолжал он, не сводя глаз с Окумуры. – Выходит, вы приукрасили действительность и зря потратили время офицера тайной полиции?
При этих словах градоправитель побледнел ещё сильнее. Он тяжело задышал, будто бы ему сделалось дурно, и Уми всерьёз забеспокоилась – а ну как он и правда сейчас лишится чувств? В последние годы у названного дядюшки было не всё в порядке с сердцем: Уми не раз видела, как градоправитель разводил себе какие-то порошки, когда приезжал к ним в усадьбу.
По счастью, Окумуре быстро удалось взять себя в руки, и он медленно заговорил, словно тщательно
– Похоже, мы с вами не совсем верно поняли друг друга, господин Ооно. Когда я говорил о бесчинствующих в Ганрю колдунах, то имел в виду конкретных людей – и каннуси Дзиэн с его учениками не имеют к ним ни малейшего отношения. Вот, взгляните, прошу вас.
С этими словами он извлёк из рукава кимоно какую-то бумагу и протянул её Ооно. Тот бегло пробежался по ней, и, чем дольше он вчитывался в написанное, тем выше поднимались его реденькие бровки.
– Это что, какая-то шутка? – фыркнул Ооно.
– Ни в коем случае, – покачал головой Окумура. – Это ваш пригласительный билет на завтрашнее представление, которое состоится в заезжем балагане. У меня есть достоверные сведения, которые подтверждают, что в этом балагане творится колдовство.
После этих слов все присутствующие в комнате тут же замерли. Всё ещё утешавший послушника Дзиэн едва заметно вздрогнул, а сидевший у футона убитого мальчика Ямада поднял глаза на градоправителя.
Уми же не знала, что и думать. Откуда дядюшка мог знать о том, что творилось в балагане? Неужели Уми – не первая, кто пострадал от колдовства Рюити Араки и его приспешников?
Уми сжала кулаки, стараясь держать себя в руках. В присутствии этого Ооно она не могла даже расспросить дядюшку о том, что ему было известно о балагане и его хозяине.
И отчего-то Уми снедал смутный страх, что больше возможности поговорить об этом им может больше не представиться.
– С этого и надо было начинать, – проворчал Ооно. – Почему вы раньше мне ничего не рассказали об этом балагане?
– Я просто не успел! – в сердцах воскликнул градоправитель. – Как только я приехал, ваш помощник тут же привёл почтенного каннуси и его учеников… Где уж мне было встревать!
Он уже поднял с пола платок и теперь обмахивался им, словно веером.
– Ну полно вам, не горячитесь, градоправитель, – уже более миролюбивым тоном проговорил Ооно. – Я и впрямь поторопился с обвинениями.
Повернувшись к Дзиэну, Ооно поклонился.
– Прошу меня простить, почтеннейший. Вышло досадное недоразумение. Надеюсь, в дальнейшем между нами не останется никаких обид.
– Владыка милостив к тем, кто от сердца своего стремится помочь ближнему и восстановить справедливость, – проговорил Дзиэн, отвесив Ооно ответный поклон. – Мы с учениками будем молиться, чтобы преступник был как можно скорее изобличён и призван к ответу.
Когда обмен любезностями был благополучно завершён, Ооно поспешил за коронером.
– Рано мы его отпустили, – ворчал он себе под нос, – но кто бы знал, что всё так обернётся…
Прежде чем последовать за ним, Окумура немного задержался в дверях и, понизив голос, проговорил, глядя прямо на Уми: