Тени
Шрифт:
— Мари, — вдруг сказала она, не оборачиваясь. — Ты веришь... в загробную жизнь...
Я застыла, поняв, что она собирается мне сказать. Было ясно, что мой ответ будет чрезвычайно важен для Мэгги, может быть, даже в большей степени, чем она думает. Поэтому начала отвечать ей медленно, взвешивая каждое слово:
— Я верю, что жизнь в своем высшем качестве бесконечна, что она длится непрерывно, вечно, охватывая все сущее.
Мэгги плавно повернулась ко мне, и на ее лице появилась улыбка. Но прежде чем она смогла
— Но мне кажется, что жизнь как существование отдельного индивида укладывается в определенные временные рамки. Я думаю, что жизнь в нас течет постоянно, но наше осознание ее и наше участие в ней начинается с рождения и заканчивается со смертью.
Услышав это, тетя нахмурилась.
— Но, когда мы умираем, будем использовать этот термин, наше сознание, наш собственный разум, наша индивидуальность — исчезают ли они полностью? Не могут ли они продолжиться в какой-то другой форме, другом измерении? — спросила она.
— Это скорее предполагает наличие множества различных жизней, не имеющих отношения одна к другой, отличных от жизни, которой живем мы, — я пожала плечами, пытаясь не выглядеть слишком категоричной. — Конечно, это сугубо личное дело каждого, во что верить. Думаю, у всех нас есть только один способ узнать наверняка, что будет после смерти, — пройти через нее.
— Может быть, — спокойно сказала Мэгги. Я выжидательно смотрела на нее.
— Допустим, что кто-то другой прошел через нее и рассказал нам об этом. Тогда мы будем знать правду, не так ли?
— Вы имеете в виду, если кто-то встанет из могилы? — спросила я, внимательно наблюдая за ней. — Как призрак?
Во время этого разговора Мэгги проявляла все большее и большее волнение, теперь же ее глаза расширились и на лице отразилось крайнее возбуждение.
— Да, хотя это, конечно, очень глупое слово. Но, допустим, кто-то вернулся. Кто-то, кого мы знали и любили, кому можем верить. Разве это не будет доказательством?
— Даже если это так, — сказала я, — непонятно, что это доказывает. Предположим, мы видели, или думаем, что видели, призрак человека, которого хорошо знали. Это может оказаться галлюцинацией или чем-нибудь в этом роде. Мне кажется, этого недостаточно, чтобы однозначно сказать, что существует жизнь после смерти.
— Но неужели ты не веришь, что такое может случиться? Что умерший может явиться перед живыми? — воскликнула Мэгги.
Я пожала плечами, по ноткам отчаянья поняв, что лишь еще больше ее расстроила.
— Честно говоря, не знаю. Передо мной еще никто не являлся, — сказала я, просто чтобы смягчить удар, и заметила, что Элиза и Мэгги обменялись быстрыми взглядами.
— А как ты думаешь... — начала Мэгги.
— Кажется, Мэри не интересен этот разговор, — оборвала ее Элиза.
Моя позиция выглядела слишком неопределенной. Я почувствовала неуверенность Мэгги и начала
— Что ты, совсем наоборот! — ничего лучшего мне в голову не пришло. — Даже очень интересен! Просто у меня нет совершенно никакого опыта в этой области. Думаю, мои сомнения рассеялись бы раз и навсегда, если бы я увидела призрак.
Мэгги радостно улыбнулась и шагнула ко мне.
— Правда? Ты действительно хотела бы увидеть... призрак из потустороннего мира.
Я выдавила короткий смешок.
— Это беспредметный разговор, не так ли? Ведь никто из нас не может вызвать сюда дух умершего.
— Но, допустим, это произойдет, — настаивала Мэгги, подходя все ближе.
Глаза ее неестественно заблестели. Я еле сдерживала подступающую дрожь и вдруг подумала: а что, если Элиза права? Что, если Мэгги действительно больна? Но тут же отбросила эту мысль.
— Что вы хотите этим сказать? — спросила я, стараясь, чтобы мой голос не дрожал.
Мэгги расправила плечи и громко сказала:
— Я видела!
— Призрак? — спросила я.
— Дух, — ответила она. Затем для большего эффекта, выдержав паузу, добавила: — Дух Бадди!
— У меня оставалась надежда, что поведение тети было лишь одной из странностей стареющей женщины. Но по выражению лица Мэгги, по ее тону стало понятно, что она искренне верит в то, о чем говорит.
— Не может быть! — почти закричала я. — Уже двадцать лет, как Бадди умер!
— В том-то и дело, понимаешь?! О, Мари, это правда! Он возвращается. Он приходит ко мне сюда, в этот дом и говорит со мной.
Тетя умолкла и всем своим видом, несмотря на гордую позу, умоляла меня поверить ей.
— Мэгги, не хотите ли вы сказать... и часто это случается? Она запрокинула голову и рассмеялась. Ее резкий смех больно ударил по ушам.
— Часто? Дорогая, он здесь постоянно, все время! Он говорит, что никогда больше не покинет меня! По крайней мере, пока я жива!
Несмотря на мое рациональное воспитание, несмотря на то, что не верила в привидения, я затрепетала, услышав о вездесущем призраке. Хотелось обыскать комнату и убедиться, что никто не прячется по углам.
— Но почему же до сих пор не встретила его? Если он все время находится здесь, мы бы уже не раз столкнулись, — сказала я, взяв себя в руки.
— Он не любит тебя, — низким голосом сказала Элиза, которая все это время оставалась в кресле. — И не хотел, чтобы ты приезжала.
Я не успела ничего ответить, как снова заговорила Мэгги:
— О, это всего лишь ошибка. Просто он не понимает. Я пыталась убедить его, что Мари — не враг, что она — мой друг. Почему он не хочет это понять?
— Не надо, не расстраивайся, — сказала Элиза, подскочив к Мэгги и обняв ее за плечи. У меня снова возникло неприятное чувство, когда тетя доверчиво прижалась к приемной дочери.