Теннисные мячики небес
Шрифт:
Оливер с удивлением отметил, что Руперт, уже закончивший Оксфорд и в последнее время ставший утомительно утонченным, таращит глаза и поерзывает от нетерпения точно так же, как и все остальные.
– Еще! Еще раз!
Ко времени, когда Оливер спустился вниз, в кухне уже вовсю шло чтение мыслей. Даже мать Оливера, сидевшая в кресле-каталке чуть в стороне от других, даже она, похоже, наслаждалась происходящим, если, конечно, можно считать надежным показателем количество слюны, сочащейся из уголков ее рта.
Джулия, дети и
– Великий Коттини должен подумать. Он должен подуууумать… э-э-э… no desme la lata! – негромко бормотал Коттер.
Мария захихикала, удивив этим Оливера. Она что-то произнесла по-испански, и Коттер живо ответил ей.
– Мой дух-наставник открыл мне все! – объявил он после того, как поочередно вгляделся в лицо каждого из посмеивающихся, раскрасневшихся детей. – Оливия, поскольку она оччень умна и оччень красива, выбрала бы симпатичную лошадь, да? Я думаю, ты нарисовала лошадь.
Оливия развернула свой листок и показала всем нарисованную лошадь.
– Вообще-то это пони, – пояснила она.
Коттер хлопнул себя по лбу:
– О, как я глуп! Конечно, пони. Не лошадь! Пони! Прости меня, дитя, по утрам моя сила убывает. Теперь обратимся к Хулии. Хулия, думаю, выберет яблоко. Да. Вот тут я совершенно уверен. Яблоко. Наполовину съеденное.
Джулия развернула листок, и по кухне прокатился восторженный хохот.
– Хорошо. Мы кое-чего добились, да? Переходим к Руперту. Руперт существо одухотворенное. Сам Руперт этого пока что не знает, но он – самый одухотворенный из присутствующих. Руперт, я думаю, выбрал камин, в коем он видит символ своего пылко горящего сердца.
– Хрен знает что!
– Руперт!
– Прости, мам, но какого же черта?
– Теперь что касается Индиа. Индиа тоже очень красива, Индиа мудра, Индиа умнее, чем все ее братья и сестры, вместе взятые…
Оливер переглянулся с женой. Жена сияла, и он, кивнув, чуть улыбнулся ей.
– Итак, Индиа выбрала бы, я полагаю, предмет самый обманчивый. Но что, должен спросить себя я, есть самая обманчивая в мире вещь? Ничто. Ничто – вот самая обманчивая, самая нечестивая вещь в мире. Покажите мне ваш листок, о обманчивая и нечестивая дева.
Индиа, покраснев, развернула пустой листок и сорвала оглушительные аплодисменты.
– И наконец, сеньорита Мария. Что бы такое могла она нарисовать? Мария хорошая женщина. Мария добра. Мария благочестива. Мария нарисовала в цыпленка, я думаю, который является, как и она, благочестивым творением Божиим.
Уронив свой листок и перекрестившись, Мария залопотала на испанском, и Коттер ответил ей стремительным потоком слов. Мария поцеловала его и, хихикая, выпорхнула из кухни.
– Еще, пожалуйста, еще!
Коттер глянул на Оливера и улыбнулся.
– Боюсь, мне необходимо
Дети застонали в ответ и потребовали обещания, что он придет к ним еще раз.
– Поднимемся наверх, – Оливер повел Саймона к лестнице, – там нам не помешают.
– Великолепный дом. – Саймон одобрительно оглядывался по сторонам.
– Собственно, это дом моей матери.
– А.
Оливер заметил любопытный взгляд, брошенный Саймоном на смонтированный в лестничном пролете лифт.
– Несколько лет назад у нее случилось несколько ударов подряд. Разум не пострадал, однако…
– Как печально. И Мария ухаживает за ней?
– Да. Вот сюда.
– Благодарю вас. Очаровательная комната. У вас чудесная семья, сэр Оливер. Редкость по нашим временам.
– Просто «Оливер», прошу вас. Что ж, должен сказать, развлекли вы их здорово. Не хочется повторять их приставания, но как, черт возьми, вы это делаете?
– А, пустяки. – Саймон постукал пальцем по своим темным очкам. – Бумагу-то им я раздал. Все остальное, боюсь, очень скучная химия. Ничего больше. Вроде тех фокусов, к которым ваши ребята из МИ-6, полагаю, то и дело прибегали в прежние дни. Только детям не говорите.
– Даю слово. Но вот…
– Да?
– Я насчет сказанного вами об Индиа – что она умнее других. Это чистая правда, однако откуда вы-то это узнали?
– Ну, это само лезет в глаза. Глупость скрывать куда проще, чем мозги. Вы и сами наверняка это замечали.
– Что ж, тут вы попали в точку. Садитесь, пожалуйста.
– Спасибо. Вы, верно, гадаете, зачем я к вам заявился.
Оливер, который вот уж пятнадцать минут как кусал от любопытства язык, благодушно пожал плечами:
– Да, это определенно сюрприз. Приятный, уверяю вас.
– М-м. Боюсь, мои методы ведения бизнеса несколько неортодоксальны, как вы, должно быть, и сами знаете.
– Новые правила для новой индустрии.
– Точно. Буду с вами абсолютно откровенен. Как вам, вероятно, известно, «КоттерДотКом» пришлось отказаться от услуг главы ее отдела интернет-безопасности.
– Козимы Кречмер?
– Печальная история. Многие относятся к этой женщине как к своего рода кибер-героине, однако, как я дал ясно понять, она действовала без ведома и согласия компании.
– Как я полагаю, семья Барсон-Гарленда обратилась в суд?
– Я заверил их адвокатов, что все исследования проводились Козимой в ее свободное время, не тогда, когда она работала на компанию. Теперь иск направлен исключительно против нее. Она где-то прячется, скорее всего, в Германии. Боюсь, миссис Гарленд трудновато будет получить от нее хотя бы пенни. В конце концов, похоже на то, что ее утверждения были отнюдь не безосновательны. Прискорбно.
– Хм… Должен признаться, то был самый увлекательный вечер, какой я когда-либо проводил у телевизора.