Теория блондинок
Шрифт:
Я откашлялась.
— Ты... серьезно?
Мэтт, не отводя глаз, медленно кивнул.
— Но ты не ответила на мой вопрос. — Я непонимающе поглядела на него, и он пояснил: — Про знакомства по Интернету. Зачем тебе притворяться тупой блондинкой?
Я лихорадочно перебирала варианты ответов. Сказать, что провожу исследование для какой-нибудь патентной заявки? Или обернуть все в шутку? А может, вообще отпираться, что фотография на сайте моя?
В конце концов я решила сказать правду. Поморгала от внезапно охватившего меня смущения и начала:
— Никто не хочет со мной встречаться.
Я
— То есть как? — изумился Мэтт.
— Никто не хочет со мной встречаться, — повторила я, с каждым словом чувствуя растущее унижение и тоску. — То есть кто-то, конечно, есть. Но отношениям конец, как только они понимают, что я не глупее их. Или узнают, что я работаю в юридической фирме. Можно подумать, я заразная. Было несколько парней, которые продержались дольше, я думала, что у нас все серьезно... Однако их это тоже напрягало. Вот я и решила... выяснить, что будет, если не отпугивать их сразу, понимаешь?
Меня как будто прорвало, дальше я говорила не останавливаясь. Я рассказала ему про эксперимент: как у Мег появилась идея, как подруги меня уговаривали, на какие ухищрения мы шли, чтобы затея не провалилась. Рассказала про тех парней, с которыми уже успела встретиться, и про жуткое чувство обреченности — иначе как в образе тупой блондинки мне спутника не найти.
Мэтт внимательно слушал, не сводя с меня глаз, только кивал иногда. Я чувствовала, что он, выслушав меня, вынесет свой приговор — и вряд ли оправдательный.
Наконец поток слов иссяк, и я замолчала, ожидая, что скажет Мэтт. Тянулись секунды, и я уже начала жалеть, что излила душу. Зачем я только согласилась на эту встречу, почему меня так к нему тянет, зачем я ему все рассказала? Надо же было совершить такую глупость! Огромнейшую глупость!
— Ваша операция «Блондинка» и вся ваша теория... — Мэтт говорил медленно, тщательно подбирая слова. — Харпер, ну какой в этом смысл?
— Большой, — отрезала я, сама удивившись невесть откуда взявшейся агрессивности.
— Харпер, пойми. — Он покачал головой. — Надо оставаться самой собой и просто ждать. Твой мужчина рано или поздно объявится.
Уже не заботясь о манерах, я в отчаянии закатила глаза.
— Ты, конечно, очень проницателен, Мэтт, — слова так и сочились сарказмом, за которым я пыталась скрыть крайнее смущение, — но именно так я и поступаю вот уже лет двадцать. Ничего не вышло.
— Значит, ты не видишь очевидного.
Я изумленно заморгала. Кем он себя возомнил, доктором Филом из телешоу, который поможет разобраться в себе? Да что он знает? Он вообще представляет, каково это, когда тебя раз за разом бросают, потому что ты такая, какая есть? Его когда-нибудь бросал любимый человек, узнав о повышении по службе?
— Ты меня совсем не знаешь, — ледяным тоном заявила я, хотя меня не покидало смутное ощущение, что он тут вовсе ни при чем и зря я на него взъелась.
— А по-моему, знаю, — ни на секунду не задумываясь, тихо ответил Мэтт. Его спокойствие только сильнее
— Да, — угрюмо ответила я.
— И ты хочешь найти его, играя чужую роль?
Ну да, если так ставить вопрос, логики и вправду маловато. Как же ему объяснить? Я пошла на эксперимент, чтобы понять, почему мужчины разбегаются — из-за моей работы и карьеры или потому, что я не устраиваю их как личность. Как это растолковать, не усложняя все еще больше?
Проще отмолчаться.
— Ну да, — ответила я. — И что?
— Ладно, тогда последний вопрос.
Глядя на него, я изо всех сил надеялась, что он сейчас встанет, выйдет вон и закроет за собой дверь — тогда я смогу свернуться комочком и умереть от унижения.
Но он сидел. И молча смотрел на меня.
— Ну? — Лучше поторопить события. — Что еще ты хочешь знать?
Могу поведать, как я в четыре года ночевала у двоюродной сестры и описалась в постели. Или как в седьмом классе у меня начались месячные, а я и не подозревала, пока один парень, который мне очень нравился, не сказал, что у меня пятно на шортах. Или как на втором курсе меня арестовали за употребление алкоголя (я тогда еще не достигла совершеннолетия) на студенческой вечеринке. Хуже все равно не будет.
— Я хотел спросить... — Не договорив, он пристально посмотрел мне в глаза. Я сжалась. — Ты не откажешься встретиться со мной вечером?
— А?
Перебирая в уме возможные оскорбительные вопросы, такого я даже предположить не могла. Оказывается, бывает и хуже.
— Может, встретимся вечером? — повторил Мэтт.
— Ты меня на свидание приглашаешь?
У него, наверное, крыша поехала.
— На свидание, — кивнул Мэтт.
Хуже мужчины, который знает, что на самом деле ты неглупа и преуспеваешь в жизни, может быть только мужчина, который знает, что ты жалкая неудачница, вешающаяся на первого встречного. Мэтту слишком много обо мне известно. Как он может предлагать мне свидание из жалости? Во второй раз! Да еще после того, как я тут перед ним распиналась.
— Нет! — наконец ответила я, не заботясь о том, чтобы как-то смягчить отказ.
— Почему? — слегка опешил Мэтт.
— Потому, — отрезала я, мысленно продолжив: «Потому что мне ужасно стыдно, что я позволила заглянуть себе в душу. Потому что для тебя я недостаточно красива. Потому что ты приглашаешь меня из жалости». Вслух же я сказала: — Потому что из этого ничего не выйдет.
— Да почему? — снова изумленно спросил он.
Да, изумление вышло неподдельным. Ну не привык наш секс-символ, чтобы ему отказывали замухрышки-юристы.
— Нет, и все, — как можно категоричнее отрезала я.
— А сегодня? — невозмутимо поинтересовался он, будто не расслышав моего резкого отказа.
— На сегодняшний вечер меня уже пригласили, — выпалила я.
И только потом сообразила, что ничуть не покривила душой. У меня действительно назначено свидание. С политтехнологом Джеком Мейджорсом.
— Правда? — недоверчиво переспросил Мэтт, удивленно изогнув бровь. — А куда?
— В «Сорок девять», — самодовольно ответила я. Хоть тут не надо ничего придумывать. — Встречаюсь с обаятельным политтехнологом. Закрыли тему.