Теория Хайма
Шрифт:
Дверь отворилась, и вместе с соленым памперо, что принес запах странствий и океана, за порог ввалился мужчина, еле стоящий на ногах. Его большая фигура была укрыта промокшим черным дорожным плащом.
Ни говоря ни слова и даже не отвечая на слезное приветствие матери, мужчина рванул к печи, кладя рядом на лавку то, что все это время держал на руках, под плащом.
Веста поспешно закрыла дверь, борясь с порывами ураганного ветра, поспешно проходя к супругу, который, тяжело дыша, смотрел на принесенную находку.
— Боги! Я тут все глаза проглядела, а ты даже…
Женщина
— Кто это? — Нахмурилась она, рассматривая бледную, вымокшую и грязную девушку. — Только не говори, что она мертва…
— Возникла как из-под земли. Самоубийца. — Пробасил отец, стягивая промокшую холодную рубаху. — Прям под повозку кинулась, чокнутая. Еще бы секунда и телега ей все кости перемолола. Бормотала что-то невнятное… а потом того… в обморок грохнулась. Ну не мог же я ее там оставить. Молодая еще… кто знает, что случилось. К тому же шторм такой.
— Всевышний, да она окоченела совсем. — Вздохнула сокрушенно мать, махая своему мужу, который поторопился выйти. — Аиша, неси тряпки и платье принеси… из моего сундука возьми какое-нибудь. Велико будет, конечно…
Отдав указания, женщина склонилась над нежданной гостьей.
— Бран…
— Ну что там? — Донесся голос отца из сеней.
— Где ты нашел ее?
— На дороге. Говорю же, кинулась прям под лошадей.
— Волосы короткие. — Пробормотала Веста, рассматривая мокрые пряди черных волос, которые были осветлены на рваных концах. — Преступница… или же изгнанница.
— И что? Мне ее там нужно было оставить? Проехавшись по ней при этом?
— А кто знает… вдруг она в розыске… А одежда… ты видел где-нибудь такую?
— Прости. Не было времени ее разглядывать.
— Что за вид… — Нахмурилась женщина, осматривая тесную, непозволительно узкую для приличной девушки одежду. Штаны из кожи, которая возмутительно обтягивала стройные ноги. Промокшая ткань узкой маечки, из-под которой выглядывали черные кружева причудливого нижнего белья. Распахнутая кожаная куртка с множеством блестящих клепок, причудливых мелких замочков и шнуровок. — Она не выглядит бедной, однако… я не знаю ни одну страну, где женщинам позволялось бы так разгуливать…
— Сейчас не время, дорогая. Тебе так не кажется? Помоги ей уже! — Последовал ответ из-за стены.
— Принесла? Молодец. — Веста забрала у дочери тряпки и одежду. — А теперь пойди нагрей вина с медом. Иди! — С нажимом бросила женщина, когда ее дочь задержалась, любопытными глазами рассматривая незнакомку.
Стоило Аише уйти, Веста принялась аккуратно, стиснув зубы в сосредоточенном напряжении, снимать промокшую ледяную одежду. И вот тогда то, от нечаянного настойчивого движения, девушка очнулась. Это было похоже на рывок. Напряжение пронзило все ее тело, которое резко дернулось. Женщина сделала шаг назад, следя за тем как внезапно открываются глаза неизвестной, привыкая, пусть и к тусклому, свету. Кажется, сознание медленно возвращалось к ней, а память еще медленнее. Но вот через минуту, незнакомка направила взгляд на нее, привставая с лавки. Их взгляды столкнулись
— Спокойно, мой муж нашел тебя на дороге. — Мягко попыталась Веста, пока дикие, темные глаза девушки смотрели на нее с абсолютным непониманием и ужасом. — Тебе нужна помощь, ты можешь найти ее в нашем доме. Мы не неволим тебя. Ты можешь уйти, когда буря закончиться.
Непонятный поток слов оборвал ее. Девушка заговорила сначала тихо, сбивчиво, потом ее бормотание набрало силу. Она кинулась к окну, выглядывая, пытаясь что-то уловить в хаосе ночи и шторма.
— О, она очнулась. — Хмыкнула Аиша, держа в руках деревянную кружку, от которой поднимался ароматный пар. — Она явно не из наших.
— Совершенно не из наших. — Согласилась мать, следя за тем, как девушка мечется по комнате. Как ее глаза хватают предметы, отчего ей, как будто становиться лишь хуже. Словно обстановка, в которой она оказалась, наводит на нее невыразимый ужас, отразившийся в глазах.
— Успокойся. Мы тебя не тронем. — Попыталась медленно и с расстановкой Аиша, подходя ближе.
Неизвестная отскочила назад.
— Да не понимает она тебя. — Вздохнула мать. — Отлично. Пусть остается на ночь, а потом уматывает. Истеричная какая-то. Шарахается как кошка шуганая.
Очередной вздох утонул в потоке непонятных звучных слов, сбивчиво произнесенных девушкой. Она выглядела растерянной, напуганной и замерзшей до крупной дрожи. Ее полные отчаянья и страха глаза медленно осмотрели комнату, потом остановились на Аише, которая с приветливой улыбкой протянула ей кружку.
Карий взгляд медленно нашел дымящийся напиток, наполняясь легким туманом… после чего девушка покачнулась, падая на пол с громким стуком.
На грохот пришел отец, обнаруживая на полу бессознательную гостью и женщин, стоящих рядом с недоуменными, озадаченными лицами.
— Ну вот… опять…
Глава 2
Потеря сознания — вовсе не признак слабости. Это самозащита, программа самосохранения, заложенная от рождения в человеческий мозг. Это похоже на своеобразную версию перезагрузки оперативной системы: когда ты уже не в состоянии разгрести ту неподъемную кучу проблем, запускается этот процесс. Потеря сознания — способ ухода от реальности и сохранения психики, которая по сути своей невыразимо хрупка.
И кажется, ее психику не сохранить даже многочисленными обмороками.
Ким оглядела свою новую одежду, вновь поднимая взгляд, на семью, сидящую вместе с ней за этим массивным обеденным столом.
Дело понятное, ее история начинается не здесь и сейчас. Ни с этого льняного платья, ни с этой семьи, ни с мужика, подобравшего ее на дороге, когда она, оголтелая и растерянная, вылетела из леса.
— Это невозможно. Не-а. Такого не бывает. Хло, детка… этого не бывает. Это шутка. Шутка. Ха-ха-ха. Давай свернем этот балаган. — Пробормотала Ким, натянуто улыбаясь, наблюдая за тем, как переглядываются между собой дочь, мать и отец.