Теория Хайма

Явь Мари

— А куда движется? — Спросила с деланным безразличием Ким.

— Она то может и отважная. Герой. Но страдать то будут все равно невиновные и беспомощные. — Вздохнула пышная хозяйка, ставя на стол перед Ким высокий стакан с прозрачной крепкой настойкой. — Для того господина в углу.

Подхватив заказ, девушка неторопливо повернулась к Бетти спиной. Эти слова… как часто она уже винила себя в том, что по воле случая, но в ее планы были замешаны невинные. Именно эти невинные испытывали на себе гнев и гнет разъяренного императора, который как взбешенная женщина, бьющая посуду в приступе

ярости, уничтожает невиновных людей, которые для него — просто вещи, собственность.

Ох, боже, но ведь это не ее мир, а значит, не ей пытаться его изменить. Эти люди не правы, она не герой, она не преследовала никакие благородные цели. Она просто мстила, просто хотела сбежать, так чтобы это запомнил тот, кто лишил ее свободы. В ней не было и капли благородства, и все же она не хотела стать причиной стольких жертв.

— Притормози, красавица. — Одернул ее жесткий, шипящий мужской голос, когда она поставила высокий стакан с горючей жидкостью напротив постояльца, закутанного в черный дорожный плащ. Его лицо было закрыто капюшоном, а руки ледяными, когда он схватил ее за запястье, не давая отойти.

— Что-то еще? — Учтиво поинтересовалась Ким, пытаясь настойчиво вытянуть руку из крепкой хватки.

— Да. — Протянул тихо незнакомец. — Не составишь мне компанию.

— Мне нужно работать…

— Я заплачу.

— И все же…

— Я хорошо заплачу. Мне нужна только пара твоих ответов. — Посетитель поднял свой взгляд из-под капюшона. На бледном лице сияли прозрачными алмазами нереальные глаза.

Ким уставилась, чувствуя как ноги прирастают к полу, а тело деревенеет.

— Магия?

Незнакомец тихо хрипло рассмеялся.

— Совсем немного. Это то, чем я являюсь. — Мужчина положил на стол три золотых монет — воистину щедрое вознаграждение за слова. — Я тут слышал, одна маленькая девочка навещала Урсулу… это колдунья через две улицы отсюда. И эта крошка спрашивала ведьму о перемещении. Та сказала, что это возможно… — Странник так и не отпускал ее руку, но пристально смотреть перестал, отчего дышать стало легче. — Ты не знаешь эту малышку?

— А должна? — Безразлично бросила Ким, зная, что на ее лице не отразилась крайняя степень ужаса и страха, пылающих у нее в душе.

Конечно, это она навещала старую Урсулу в ее заваленной хламом, банками-склянками, выскобленными тушками животных, магическими ингредиентами и амулетами хате. Именно эта бабуля славилась здесь как черная магичка, живущая невероятно долго даже для полукровной. И она сказала, что за хорошую оплату поможет Ким вернуться домой.

— Кто знает, город маленький, слухи порой опережают сам ветер. — Вновь хрипло рассмеялся мужчина, продолжая сжимать запястье Ким. — Ну так что?

— Здесь полно ведьм и колдунов, еще больше маленьких несчастных девочек, которые хотят добиться от них помощи. С чего мне знать?

— Перемещение запрещено. Об этом бы уже вовсю говорили…

— Так почему же сама старуха не помогла вам?

— Она не выдает имена своих клиентов. Это же расстроит ее дело. Но вдруг ты знаешь бедняжку.

— Никто не останавливался здесь со вчерашнего дня. Девушек здесь не было тем более. Они предпочитают более безопасные места. Подальше от проходимцев

вроде вас. — Не сдержалась Ким, грубо вырывая руку из стальной хватки.

— Я только хотел помочь этой крошке. — Проговорил мужчина спокойно. — Дело даже не в том, что перемещение запрещено, а в том, что ведьма ничем не поможет несчастной. — Он выдержал паузу, усмехаясь. — Потому что здесь живут обычные люди, возомнившие себя чем-то большим.

— Убирайтесь отсюда, сэр. Здесь вам не рады. — Прошипела Ким, оставляя деньги на столе, а мужчину за своей спиной.

Холодный смех, покатившийся ей в след, кажется, заморозил бешено стучащее сердце и прерывистое дыхание. В ее блестящих, чуть сощуренных карих глазах закралось опасение и вопрос: неужели нашли?

* * *

С десяток мужчин расположились здесь, в ночном лесу Риверхелла, что тянулся к Скандии черным мехом и иглами, в которых затаилась опасность и смерть.

Большой костер, разведенный на опушке, теперь окружали кто сидя на бревнах, а кто лежа на лошадиных попонах на земле, преданные псы своего Огнерожденного Эйнара. Хмурый, молчаливый предводитель наблюдал за игрой языков пламени, возлюбленной стихии, которая говорила, нашептывала… В глазах цвета огня бродили тени видений.

Боги, почему только теперь он понимает, насколько измучен этим холодом и тьмой? Он ведь никогда и не стремился прожить так всю свою вечность, не так ли? Север считался его патриархальной собственностью, которой он владел единолично. Наверное, никто уже и не рассматривал эти пустынные гиблые земли, как часть империи. Эта территория принадлежала ему… и почему-то именно вот в такие моменты он понимал, как эта земля пуста. Холод, сталь, пронзительный вой бизы [9] смерть, пустота, тьма…

9

Холодный, мощный северный ветер.

Кровь, чертова кровь. Если раньше во время яростной молодости его радовала кровь врагов на одежде и коже, теперь она… пачкала его. А все почему? Да-да, если сопоставить с ней, он выходит таким монстром, каким до этого себя сам не считал. Это такая крайность, когда ненавидишь и страстно желаешь… Она заставляет чувствовать его таким… странным. Сначала уродливым, а потом… она снова произнесет эти слова сегодня. Прямо сейчас. Он хочет их услышать, он хочет… получить ее снова.

— Где? — Ловит он одну из бежавших мимо служанок, одну из тех что в ужасе от одного его маячинья на горизонте.

— Г-госпожа… у себя, милитиам.

Отпустив напуганную заикающуюся девушку, он быстро направился в женскую половину. Плевать, что это запрещено правилами. К черту правила, здесь их устанавливает он. Прошло слишком много времени, он должен…

Северный порывистый ветер бил в стены, скользил по полам каменного коридора. Никогда еще этот холод не ощущался настолько явно.

Он распахнул двери небрежно резко, заходя в женские покои. Да, она стояла там с двумя служанками, которые помогали ей справится со сложными завязками на меховой накидке и на платье.