Теория и практика перевода
Шрифт:
Значение любого слова является частью семантической системы языка, и оно зависит не только от того, какие признаки обозначаемых объектов в нем непосредственно отражены, но и от наличия других слов, обозначающих те же объекты. Русское лошадь не идентично английскому horse уже потому, что оно делит информацию об этом объекте со словом конь. Английское dog не тождественно русскому собака, поскольку оно охватывает и содержание русского пес и т.д.
Английское head и русское голова обозначают в своих прямых значениях одну и ту же часть тела, но для англичанина в семантике этого слова содержится отсутствующее в русском языке указание на то, что в голове помещаются зубы, глаза и язык. Это делает возможным употребление в английском языке таких высказываний, как: You are not expected to say anything here and you can't keep too quiet a tongue in your head. I could hear his teeth rattle in his head. I've got an eye in my head! I could bring down a running rabbit at fifty paces without a blink.
Вследствие различий в норме и узусе ИЯ и ПЯ отказ от использования в переводе самого близкого по смыслу соответствия слову оригинала отмечается регулярно, препятствуя полной реализации эквивалентности пятого типа. Вот несколько примеров: She knew that he had risked his neck to help her. Neck это, конечно, шея, но по-русски рискуют не шеей, а головой. The children clapped hands with joy. По-русски дети должны хлопать в ладоши. They sat in the dock, their faces held high. По-русски сидят с высоко поднятой головой или высоко держа голову. She slammed the door into his face. По-русски можно лишь захлопнуть дверь у кого-нибудь перед носом.
Нередко использование ближайшего соответствия вполне возможно, но более узуальным оказывается иной вариант. В английских оригиналах обычно моют тарелки после еды (wash dishes), скребут полы (scrub floors), моют зубы (wash teeth). Все эти сочетания возможны и в русском языке, но в русских переводах им, как правило, соответствуют более употребительные мыть посуду, мыть полы и чистить зубы.
Эквивалентность отдельных слов в оригинале и в переводе предполагает максимально возможную близость не только предметно-логического, но и коннотативного значения соотнесенных слов, отражающего характер восприятия говорящими содержащейся в слове информации. Наибольшую роль в передаче коннотативного аспекта семантики слова оригинала играют его эмоциональный, стилистический и образный компоненты.
Эмоциональная характеристика значения слова может быть положительной или отрицательной. В любом языке существуют слова, совпадающие по предметно-логическому значению, но различающиеся по наличию или характеру эмоционального компонента в семантике слова. В следующих парах английских и русских слов первое слово нейтрально, а второе - эмоционально маркировано: dog - doggie; cat - pussy; womanly - womanish; to attack - to accost; smell - fragrance; кошка - кошечка; буржуа - буржуй; ребячий - ребяческий; сидеть - рассесться. Общий характер эмоциональности, как правило, может быть полностью сохранен при переводе. Обычно бывает возможным подобрать в ПЯ слово, выражающее такое же одобрительное или неодобрительное отношение к описываемому, какое выражено в слове ИЯ:
Sometimes I feel I'm here all by myself, no one else on the whole damn planet.
– Иной раз мне сдается, что я один-одинешенек, на всей этой проклятой планете больше ни души.
Передача эмоциональной характеристики, как и других компонентов коннотативного значения слова, облегчается благодаря тому, что реализация этого значения в высказывании распространяет соответствующую характеристику на все высказывание: делает высказывание эмоциональным, стилистически окрашенным или образным. Поэтому в переводе этот элемент содержания может быть воспроизведен нелокально, т.е. в другом месте высказывания, в семантике совсем другого слова:
Sometimes I feel about eight years old, my body squeezed up and everything else tall.
– А иногда покажется, что я - восьмилетний мальчишка, сам махонький, а все кругом здоровенное.
Сохранение в переводе эмоциональной характеристики высказывания путем использования слов с соответствующим коннотативным значением представляет исключительную важность для достижения эквивалентности. Несоблюдение этого требования может сделать перевод полностью неэквивалентным:
Tom was in agony. At last he was satisfied that time had ceased and the eternity began. (M. Twain).
– Том переживал мучительные минуты. В конце концов он с удовольствием почувствовал, что время исчезло... (Пер.
Неправильно переданная эмоциональная характеристика глагола to satisfy, употребленного в оригинале в нейтральном значении не сомневаться, вполне увериться, исказила весь смысл высказывания. Разумеется, перепуганный до смерти Том Сойер не мог получить удовольствие при мысли о том, что его мучения никогда не кончатся.
Эквивалентность пятого типа предполагает сохранение в переводе и стилистической характеристики оригинала. Воспринимая слово, пользующиеся языком оценивают его как носителя дополнительной информации об уместности использования слова в определенном типе речи: разговорной, книжной или поэтической. Значительное число слов в любом языке стилистически нейтрально, т.е. употребляется в самых различных типах речи. Нейтральная стилистическая характеристика также расценивается говорящими как компонент коннотативного значения, на основании которого слово оказывается уместным или неуместным в соответствующих высказываниях. И здесь можно найти пары слов, у которых совпадает предметно-логическое значение, но отличается стилистическая характеристика: to end - to terminate; to begin - to commence; to go (to a place) - to repair (to a place); bloody - sanguinary; final - ultimate; wife - spouse; husband - consort; спать - почивать; идти - шествовать; сидеть - восседать; слушать - внимать; голос - глас; хозяин - владелец; приказ - повеле-ние; маленький - миниатюрный; уважаемый - высокочтимый и т.п.
Наибольшая степень эквивалентности отмечается в тех случаях, когда слово в переводе, соответствующее переводимому слову по другим компонентам содержания, имеет и одинаковую стилистическую характеристику. Часто это достигается при переводе терминов, имеющих терминологические соответствия в ПЯ: radiation - радиация; cathode-ray tube - электроннолучевая трубка; ionizing event - акт ионизации; precipitations - атмосферные осадки; feed-back - обратная связь и т.д. Однако равнозначные слова, принадлежащие к одному стилю речи, можно найти и среди общенародной лексики: aforesaid вышеозначенный; bearer - предъявитель; bark - челн; to slay - сразить; to repose - покоиться; steed - скакун; to bolt - улепетывать; to show off рисоваться; to funk - трусить; gluttony - обжорство и т.п.
Однако нередко соответствующие друг другу по основному содержанию слова двух языков принадлежат к разным типам речи, и стилистический компонент значения слова оригинала оказывается утраченным в переводе. В качестве примера можно указать на ряд англо-русских соответствий, в которых первое слово стилистически маркировано, а второе - стилистически нейтрально: slumber - сон; morn - утро; serge - сержант; to swap - менять; окрутить - to marry; умеючи - skilfully и т.п. При использовании подобных соответствий нарушается эквивалентность стилистической характеристики слов в оригинале и переводе. Такое нарушение может быть легко компенсировано, поскольку, подобно эмоциональной характеристике, стилистический компонент значения слова стилистически окрашивает не только само слово, но и высказывание в целом как принадлежащее к определенному типу речи. Поэтому этот компонент может быть воспроизведен в переводе иного слова в пределах высказывания или даже в одном из соседних высказываний, обеспечивая необходимую степень стилистической эквивалентности. К такого рода компенсации нередко прибегают переводчики художественной литературы, где особенно важно сохранить стилистические особенности оригинала. Приведем несколько примеров подобной стилистической компенсации при переводе.
Вот перевод начальной фразы из письма в "Таймс", которое, по традиции, написано изысканным стилем официальных английских документов:
You will pardon me, I trust, this intrusion upon your space. (J. Galsworthy).
– Льщу себя надеждой, что вы простите мою назойливость. (Пер. К. Корнеева и П. Мелковой).
В этом переводе есть ряд стилистических отклонений в передаче значений отдельных слов. Не передана стилистическая характеристика глагола to pardon (ср. to excuse), русское назойливость не воспроизводит указание на строго официальный характер словосочетания intrusion upon your space. Однако эти отклонения коммуникативно не релевантны, поскольку принадлежность высказывания к официальному стилю достаточно четко передана в переводе глагола to trust напыщенным сочетанием льщу себя надеждой.