Теория катастрофы
Шрифт:
Мобельсон осмотрел тела, потом перевёл налитые кровью глаза на стоящую рядом с ним потрясённую Никки и хрипло сказал:
— Трое жильцов из соседних домов… решили поглядеть на пожар… и двое моих полицейских — Кристенсен и Иванов…
Медики спешно разбирали по машинам и носилкам самых тяжёлых раненых. Но на мостовой оставались ещё десятки стонущих людей, задетых разлетевшимися осколками пластоарматуры и обломками бетона.
— У нас больше нет «скорых»! Мы вызвали помощь из Луна-Сити! — крикнул полицейскому доктор с ближайшей машины.
Мобельсон, держась за повреждённую
— Вы спасли не только меня, но и весь город. Ещё немного — и бомба наелась бы так, что взрыв разрушил бы купол…
Вдруг Никки вскрикнула и бросилась в сторону. Джерри, не рассуждая, устремился за ней — и увидел Артемиду.
Она сидела на земле и держала голову Феба на коленях.
Лицо девушки ужасало — его левая часть была разодрана и залита кровью. Крупные клочья кожи с длинными волосами свисали до щеки. Но Артемида, не обращая внимания на своё состояние, обеими руками сжимала бицепс брата.
Правая рука Феба была оторвана между локтем и плечом.
Раненая девушка изо всех сил пыталась остановить бьющую из артерий кровь брата и монотонно бормотала:
— Дзинтара… он умирает… скорей, Дзинтара… Феб умирает… Дзинтара… скорей…
В свете аварийных фонарей лицо Феба с закрытыми глазами светилось мраморно-белым. Никки и Джерри подбежали, упали на колени и подставили ладони под ускользающую жизнь Феба, человека-бога.
А над куполом Шрёдингера, полыхая яростными дюзами, на предельной перегрузке действительно промчался крейсер Дзинтары.
Ранним утром следующего дня бравый сержант шагал рядом с Никки по коридору муниципального здания Шрёдингера. Они шли в полицейский отдел, располагающийся на втором этаже мэрии.
В комнате, куда сержант привёл Никки, сидели лейтенант Мобельсон и трое незнакомых следователей из Луна-Сити. Краснолицый здоровяк и худой с залысинами мужчина были в серых мундирах. Мягкий округлый человек в толстых очках носил костюм в коричневую ёлочку и что-то отмечал в блокноте, лежащем на углу стола, заставленного пепельницами и стаканчиками с кофе. Усталые, плохо выбритые люди явно провели здесь бессонную ночь.
Полицейские вчетвером сидели за столом, и в окне за их спинами виднелось ярко освещённое аварийными прожекторами здание с чёрным, дымящимся провалом.
Словно сахарный торт, надкушенный зверем с грязной пастью.
Лица следователей одинаково хмурились. Взрыв в Шрёдингере всколыхнул весь Лунный Полицейский Корпус. За несколько часов были проверены пункты отправки каждой посылки из почтовой комнаты. Подозрение пало на коробку с обычной компьютерной типографией, отправленной из Кратера Риччи в Гринвич-Центр через Луна-Сити. Внимание привлекло то, что коробка при отправке из Луна-Сити оказалась на шесть граммов легче, чем при прибытии. Видимо, преступникам удалось заменить содержимое посылки на сверхпроводящую бомбу уже после проверки коробок на почтамте Луна-Сити. Такая бомба для более простых сканеров безопасности Шрёдингера ничем не отличалась от обычного оборудования — в ней не было никакой взрывчатки, лишь электроника и мощный сверхпроводящий контур.
Обычно хватало суток, чтобы сверхпроводящее кольцо накачалось под завязку бешеным потоком электронов. Потом контур автоматически разрывался, переходя в обычное, несверхпроводящее состояние, и запасённая электромагнитная энергия свирепо вырывалась наружу, превращая сам контур, бомбу и всё окружающее в плазменный шар. Бомба, взорвавшаяся вчера на Мун-Плазе, не смогла зарядиться до конца и инициировалась, когда её процессор обнаружил, что питающая электрическая сеть обесточена.
Никки быстро разобралась, что главный среди следователей — худой, с залысинами, офицер. Человек в штатском был экспертом по бомбам, а краснолицый здоровяк — просто грубияном.
— Я не могу понять, — говорил он угрожающим голосом, — как, проходя по коридору, вы узнали, что за стеной растёт бомба? Может, вы давно знали, что она там лежит? Может, вы её сами заказали для каких-то целей и просто не справились с управлением?
Лейтенант Мобельсон был бесхитростным служакой в тихом городке, и такая агрессивная и оскорбительная манера допроса Никки, спасшей ему жизнь — и не только ему! — его коробила, но он получил от столичных ребят категорический приказ не открывать рта, пока его не спросят. «Сидеть и помалкивать! Проворонили бомбу, а теперь нам расхлёбывать вашу кашу. И эту девицу нечего защищать — пусть сама доказывает, что она тут ни при чём!»
Это было несправедливо, но Мобельсон понимал, что спор не поможет.
Никки слышала про древнюю допросную методику «плохой-хороший полицейский» и спокойно сказала:
— У вас с собой два пистолета — «беретта» в кобуре и «карсон» в правом кармане брюк.
Краснолицый следователь замер.
— У вас был перелом голени и трещина третьего ребра. Кроме т-фона, у вас ещё есть видеозаписывающий браслет на левой руке и электрошоковый перстень на правой… и сегодня вы не успели поесть.
Грубиян вытаращил глаза и даже побурел.
— Сквозь стены я тоже могу многое заметить. К нам по коридору идёт человек с подносом. Слабо вооружён — всего один «глок» в кобуре. Сейчас у вас будет завтрак, господа…
Дверь отворилась, и вошёл давешний улыбчивый сержант с подносом, заполненным сандвичами и аппетитно пахнущими коробочками.
— Китайская мясная лапша с грибами, сэр! — бодро отрапортовал он Мобельсону. На щеке сержанта красовался длинный заживляющий пластырь телесного цвета.
— Прочь! — зарычал лейтенант. Сержант растерянно захлопал глазами и исчез за дверью. Лица у присутствующих вытянулись.
— По-моему, стоит позавтракать, — улыбаясь, сказала Никки, — день длинный, а сытые люди легче понимают друг друга.
Этим она завоевала симпатию голодных следователей. Но только не обескураженного грубияна. После завтрака тот стал ещё агрессивнее:
— Если вы всё видите сквозь стены, то почему не заметили эту бомбу раньше? Вы специально ждали, чтобы она накопила энергию и сделала переполох? Может, этот взрыв вы устроили сами? Очередной смертельный трюк для саморекламы?