Теория катастрофы
Шрифт:
— Кто вам платит за пребывание здесь?
— Вы же не надеетесь, что я отвечу на этот вопрос? — усмехнулся доктор, не сводя внимательных глаз с Никки. — Но я отвечу. Меня нанял Попечительский совет для улучшения психологической атмосферы в Колледже.
— Почему она вдруг испортилась?
— Исследованием этого вопроса я как раз и занимаюсь.
Доктор закурил новую сигарету и с удовольствием выпустил клуб дыма, достигший Никки. Та демонстративно скорчила гримасу.
— Зачем вы так много курите?
— По ряду причин. Во-первых, мне
— Не очень надейтесь на мою уязвимость, — холодно улыбнулась Никки. — Многие испытывали меня на прочность, но без особого успеха.
— Вы говорите об этих овечках из Попечительского совета? — пренебрежительно отмахнулся доктор. — Их беспомощность перед лицом такого противника была столь очевидна, что потребовалась помощь профессионала. Лучшего в своей области. Поэтому я здесь.
— Почему вы так откровенны? — удивилась Никки.
— Потому что я ценю простой, но эффективный метод психологического давления, — невозмутимо сказал доктор Фростман. — С этого дня вы часто будете думать обо мне. Очень часто. Вы — дитя природы и никогда не сталкивались с по-настоящему умным человеком. Вы ловко орудуете кулаками, мечами и прочими глупыми материальными предметами. Но здесь они вам не помогут.
— Значит, доктор, вы — враг? — прямо спросила Никки.
— Вовсе нет! — Доктор вдруг расцвёл обаятельной улыбкой. — Я хочу вам помочь! Вы сами не знаете, насколько ваше положение опасно. Неужели вы подумали, что я могу нанести вам вред? Ведь врачи дают клятву Гиппократа! Да, я готов на многое, чтобы выбить вас из самодостаточного равновесия, в котором любые внешние сигналы несущественны. Вы горды и самоуверенны, властны и альтруистичны — такое состояние отрицает эффективный диалог. Доверьтесь мне, давайте не спеша поговорим о вас… Никто не узнает о содержании нашего разговора — это врачебная тайна. Вы увидите — вам станет легче. Вы так долго жили одна… под стрессом смертельной опасности… вам нужен человек, которому вы сможете доверить свои печальные… тяжёлые… тайные мысли…
Машинка на столе доктора стучала всё громче и громче.
Голос доктора гипнотически обволакивал девушку, и ему нельзя было не верить! Он был убедителен. Слишком убедителен, чтобы быть искренним.
Усилием воли Никки стряхнула с себя оцепенение, вскочила, дошла до двери и обернулась.
— Ну и работка у вас, доктор! А вы когда-нибудь терпели неудачу? Как часто ваши рекомендации оказывались неправильными?
— Никогда, — спокойно сказал доктор Фростман. — Вы — сложная проблема, но тоже будете решены. Как всегда.
— Любое «всегда» когда-нибудь заканчивается! — И Никки вышла.
Доктор произвёл впечатление на девушку. В его поведении и словах чувствовался могучий и безжалостный интеллект, цинично поставленный на службу врагам Маугли — всё ещё неизвестным, но всё время дающим о себе знать.
Итак, она получила в Колледже личного
Девушка зашла в свою комнату. На экране дисплея мигало письмо, состоящее из одной строки:
«Поздравляю с титулом, королева! Я тебя люблю. Будь готова к проблемам».
«Кто тут так влюбился?» Никки всмотрелась в сетевой адрес отправителя и озадаченно подняла брови. Писал эйнштейнианец — если судить по стандартной части адреса, но вместо имени был пробел. Никогда Никки не видела такого необычного адреса. Пробел. Space. Пустота. Космос. Пространство.
— Кто это объясняется мне в любви? — спросила она Робби.
— Затрудняюсь идентифицировать, — ответил тот.
Никки написала: «Ты кто?» — и нажала клавишу ответа.
Сразу высветился ответ Сетевого Почтальона:
«Такого адреса не существует. Письмо не может быть доставлено».
— Как же ты мне доставил письмо с несуществующего адреса? — воскликнула Никки. И отвернулась к кофейнику — налить себе чашку. За спиной тренькнул сигнал. Девушка обернулась: загадочный адресат ответил на недоставленное письмо!
«Я — наблюдатель. Всё время слежу за тобой. И думаю о тебе».
«Мне не нравятся шутки анонимов! Представься!» — набрала Никки.
«Не могу. У меня нет имени», — ответил экран и на этом прекратил общение. Никки пожала плечами и выбросила из головы собеседника, напускающего на себя излишнюю таинственность.
Пространство снова подало голос через несколько дней. На экране засветилось:
«Победить зло нельзя, просто уничтожив его. Его нужно ещё заменить добром — чтобы не возникало нравственного вакуума».
«Зачем ты мне пишешь?» — спросила Никки.
«Ты — мой шанс. Мне хочется тебе помочь».
«Что ты можешь?»
«Я гораздо умнее и опытнее тебя. Это плохо, потому что ты меня не понимаешь».
Больше Голос ничего не захотел добавить.
— Кто так странно объясняется? — удивилась Никки.
Робби откликнулся:
— Я не могу построить устойчивый психопортрет нашего собеседника. Но полагаю, что он — не человек и не компьютер.
— Ты меня заинтриговал. В меня влюбился зелёный человечек? Может быть, Голос — это шутки доктора Фростмана? Тогда от общения с ним хорошего ждать не приходится.
Робби уверенно ответил:
— Анализ показывает, что пишущий эти письма достаточно доброжелателен. Но, конечно, себе на уме.
— Ну, тогда пусть вещает. Я где-то слышала, что доброжелатели обожают анонимность.
Глава 7
Тёмный космос
В ноябре Никки позвала Джерри в Шрёдингер. Когда проезжали по тоннелю, юноша косился на чёрные провалы боковых ходов, но Маугли их игнорировала.