Теория механизмов и души

Кузнецова Дарья Андреевна

К решению вопроса ту Лунк подошёл с размахом и бить решил не только по мастерам искр, но по всей Светлой стороне. Закономерно: безвластие порождает хаос, и непременно найдутся те, кто предпочтёт переждать бурю не у себя дома, доверившись родным стенам, а в далёком тихом месте.

За несколько оборотов ту Лунк сумел сколотить из кучки безобидных идейных борцов с прогрессом строго иерархическую структуру весьма агрессивного толка. Воспитал из них тех самых фанатиков, о которых говорил Трода едва ли не в самом начале расследования.

Цель диверсий в тоннелях и на производстве у ту Таре Алес тоже предположил правильно, с одной только

оговоркой: Данта Аото понятия не имел, что всё это провернул сообщник и его люди, и уж тем более не догадывался, что ту Лунк планировал в случае неудачи качественно его подставить и парой пожаров с гарантией замести следы. Мотивом к выбору именно этого человека и именно этого производства послужило не только удачное направление его работы, но и застарелая личная неприязнь.

А небольшой стабильный источник дохода -- четверых мастеров искр -- тенс оставил всё тем же местным фанатикам, подарив тем самым кое-кому из них иллюзию самостоятельности. И преспокойно покупал эти же кристаллы, фактически, у самого себя и по вполне легальным каналам: там были мизерные в сравнении с общим оборотом суммы, и городить ради них сложные финансовые схемы ту Лунк не собирался.

Что огорчило меня в этой истории больше всего... Не участь Верды, не аварии и даже не смерти десятков человек, а осознание: если бы единственный кристалл памяти, созданный изворотливым мастером Урумом, не попал в нужные руки -- мои ли, или Ванзы Алота, неважно -- всё могло бы получиться. Финансовые амбиции одной беспринципной сволочи и глупость сотни человек, поверивших ему, могли повергнуть в хаос целую страну, сломать не десятки -- десятки тысяч жизней.

От мысли об этом, о том, что ту Лунк такой не один, наверняка не первый и, увы, не последний, делалось тревожно и жутко.

Одна надежда: в следующий раз, когда кому-то придёт в голову нечто подобное, в отлаженный механизм, несущий смерть и разруху, вновь удачно попадёт своя маленькая, но твёрдая песчинка и разрушит идеальный план.

ЭПИЛОГ

– - Госпожа, так куда вы эту вазу ставить-то будете?
– - уже не в первый раз неодобрительно проворчала госпожа ту Мирк.

– - Это не ваза, это парадная чаша, -- со вздохом поправила я, не вынимая нос из газеты.
– - Неужели так мешается?

– - Не то чтобы, но... тяжёлая, страшная, -- честно сообщила она.
– - Стекляшки эти аляпистые, ужас! Кто такое только слепил?!

– - Хорошо, уберу куда-нибудь, -- сдалась я. Что "аляпистые стекляшки" -- это на самом деле баснословно дорогие камни, уточнять не стала. Сама не верила. Нет, поводов подозревать свелов в обмане не было, но... госпожа ту Мирк исчерпывающе описала внешний вид этого произведения искусства, и не верилось, что кто-то действительно перевёл кучу денег на подобное безобразие.

У свелов с древних времён имелась странная традиция: в качестве высочайшей награды герою предлагалось посетить сокровищницу и выбрать один предмет на свой вкус. Учитывая, что к моменту применения этого обычая к нашей весёлой компании спасателей каждому причастному вручили медаль и солидный счёт в банке, лично я чувствовала себя на этом складе золота чрезвычайно неловко. Если бы мне что-нибудь приглянулось, другое дело, но алмазы для меня ассоциировались с напылением на рабочем инструменте, вместе с рубинами -- с часовыми механизмами как их детали, а внешний вид прочих камней я представляла себе очень смутно. Золото признавала только

как очень пластичный пассивный материал для мелких ответственных деталей... и, пожалуй, на этом моё знакомство с драгоценными материалами оканчивалось. Украшения не носила, статуэтки и другие ювелирные изделия не коллекционировала, но, поскольку отказы не принимались, в итоге выбрала этот стыдливо припрятанный в дальний угол предмет роскоши. Даже на всякий случай уточнила, имеет ли он какую-нибудь культурную ценность, и с облегчением услышала ошарашенное "нет".

Когда Мух с удивлением поинтересовался, на кой мне понадобилось это страшилище (остальным задать тот же вопрос не позволило воспитание), я честно сказала, что его не жалко при случае переплавить на что-нибудь полезное. Кажется, на этом месте решительно все свидетели облегчённо перевели дух.

И вот уже третий день с моего триумфального возвращения домой эта памятная вещица кочует из комнаты в комнату, не находя себе места. Изначально я предполагала убрать её в сейф с глаз долой, но чаша банально не влезла, и в настоящий момент гордо возвышалась посреди кухонного стола.

– - Привезли бы какой-нибудь сувенир посимпатичней, что ли, -- продолжала сетовать госпожа ту Мирк, хлопоча у плиты.
– - Неужели у них там нет ничего красивого?

– - Я же не на экскурсию туда путешествовала, по делу, -- возразила ей и заметила задумчиво: -- А красивого... мужики красивые.

Собеседница захихикала, оценив шутку:

– - Вот и прихватили бы! Мужик в хозяйстве вещь полезная.

– - Да они красивые-то красивые, только пользы с них...
– - не окончив предложения, я пренебрежительно фыркнула и махнула рукой.

– - Тоже верно, -- неожиданно согласилась женщина с философскими грустными нотками в голосе и спросила, кивнув на листок бумаги в моих руках: -- Нашли что-нибудь интересное?

– - Да. Как вижу, тут тоже в моё отсутствие произошло много занимательного.

– - Ох, хорошо, что оно всё закончилось!
– - экономка эмоционально всплеснула руками, и я искренне и от всей души с ней согласилась.

За эти три дня я успела немного. Показалась родителям и клятвенно заверила маму, что никаких больше дальних поездок не будет, и вообще я за пределы Доменного -- ни ногой. Встретилась с друзьями и обсудила с ними последние события Мирового Диска, включая решение Миришира немного пожить на противоположной его стороне. Привыкла к подзабытому уже запаху мастерской и родного дома. И вот наконец долистала стопку газет за всё пропущенное время, заботливо собранных госпожой ту Мирк. Собственно, всё. К работе пока не вернулась, решила позволить себе немного расслабиться в привычной обстановке и поверить, что это огромное путешествие позади, и не нужно никуда бежать и решать какие-то непонятные вопросы.

Всё приключение оставило после себя удовлетворение и странный привкус правильной горечи, как проглоченное нужное, но неприятное лекарство. Вроде бы, всё правильно сделала, но осадок остался, а почему -- непонятно. То ли мысль о несбывшемся кошмаре продолжала отравлять жизнь, а то ли я просто устала и пока ещё не успела прийти в норму. Вот до конца недели побездельничаю, и можно потихоньку втягиваться в привычный ритм. Если честно, теперь я спокойно могла позволить себе вообще не работать, подарок от Первого арра это позволял, но понимала -- слишком быстро заскучаю и устану от безделья. А работа для меня -- не только способ получения денег, но и удовольствие.