Теория невероятности

Скляр Александр Акимович

– У бога за пазухой, - ответил на непростой вопрос зять, веселясь от удачного разрешения проблемы и под воздействием все тех же алкогольных паров.

Жена снова хотела потерять сознание от распиравших чувств, но медбрат тут же подсунул к её длинному носу ватку с нашатырем, и она встрепенулась, сморкнув так, что огромная сопля, очистив носовую полость, благополучно приземлилась на щеку медбрата, по-видимому, в счет благодарности. Медицинский работник склонился, ухватил подол Люсиного платья и со словами: "Если так все будут харкать, то...". Он так и не договорил, что было бы, оставив решать эту задачу окружающим,

но тщательно обтерся материей, за которую ухватился.

Лёша, пока все были заняты делом, решил, что должен себя ещё чем-то возблагодарить за проделанную работу, и вновь посетил безмерную аптечку мамы жены, обрадованно обнаружив в ней некую настойку, в содержании которой значился спирт.

А вот дальше у него в сознании, все вдруг как-то растворилось, и память очистилась от воспоминаний.

Алексей проснулся утром, лежа один на супружеском ложе на свежих простынях, пахнущих освежающими добавками, применяемыми в стиральных порошках. Вокруг всё дышало почитанием отдыхающего и порядком. Брыня подивился такому пробуждению и тут же насторожился. Сомнительная мысль не давала покоя: если в жизни что-то хорошо складывается - начинай думать, в чём же подвох. Он бегло пробежал в мыслях всё, что произошло вчера после выхода из психиатрической больницы. И вспомнив, никак не мог решить, как ему вести себя: как человеку с нимбом над головой или же, как пациенту психбольницы. Тут же предположил, что в пивном баре его каждый день угощать на шармак не будут, хоть и друзья - у самих денег не густо. Поэтому решил корчить из себя божественную персону, но если не получится нужный результат, то под той же короной превратится опять в пациента психиатрической больницы с рецидивом прежней болезни.

Он быстро оделся, причесал пятерней волосы у зеркала и двинулся в ванную, чтобы собраться с духом и привести себя в порядок. Чем закончился вчерашний день Лешка, хоть убей, не помнил. В ванне стоял новый флакон мужского одеколона и много чего приятного. Он умылся, побрился, принял душ и обмазал себя с ног до головы всем, что попадало под руку. На удивление, в двери никто не ломился, не стучал. На кухне он встретился с женой. Та ласково посмотрела на него, чем ввела в сомнительное беспокойство.

– Как мама?
– из вежливости спросил Брыня, держа осанку выдающейся персоны, намереваясь разузнать подробности завершившегося вчерашнего дня.

– Спасибо, более-менее нормально, - ответила Люся с нежностью в голосе.

Леша снова насторожился, в любой момент ожидая подвоха.

– Что врачи сказали про диагноз и какое лечение назначили?
– продолжал задавать вопросы Лешка, пытаясь прояснить ситуацию.
– А то вчера я не всё расслышал.

– Маме диагностировали предынсультное состояние, которое удалось погасить в самом начале, - сообщила жена, сопровождая ответ ласковым взглядом.

– Но ты собираешься навестить её сегодня?
– углубился в тему Брыня.

– Зачем. Я её уже навещала. Она отдыхает у себя...

– Её, что, не забрали в больницу?
– Алексей от неожиданности разоблачил себя неведением.
– Ах да, я от переутомления слегка забыл...

– Дома она. Я же тебе сказала, с ней всё хорошо, благодаря...
– далее супруга почему-то потупила взгляд и не договорила.

– Всё же они могли подержать её недельку в больнице

под наблюдением, - расстроился Алексей полученной информации.

– Если хочешь, пойдем, зайдем к ней. Она будет рада...

– О, нет! Не сейчас. Я не готов переварить морально столь хорошо сложившееся обстоятельство.

Брыня был крещен, но не был особо верующим. Церковь, если и посещал, то крайне редко, но исключительно, стыдно признаться, в нетрезвом состоянии в компании таких же грешников-друзей. Посещение, обычно, происходило на Пасху, Троицу и то, далеко не всегда. Всё зависело от того, как звезды разместятся на небе, а также от наличия необходимой компании и денег в карманах. Но вечер этого дня заставил Лёшу поверить в Святую Троицу: и в Бога-Отца, и в Бога-Сына, и в Святого Духа.

Ближе к вечеру, в комнату зашла жена, с подозрительно сияющим выражением лица. Леша тут же напустил на себя гордости, насупился, что генерал на нерадивого солдата, и бросил взгляд в стену мимо вошедшей супруги. Но Люся своего настроения не изменила и

продолжала смотреть на мужа с каким-то завороженным видом. Алексей совсем было насторожился, ожидая задуманный подвох, но жена тут же разъяснила картину, протянув деньги, свернутые трубочкой, с разъяснением:

– Мама просила передать тебе это... чтобы посидел с друзьями: где обычно вы? В пивном баре собираетесь?.. Развеялся...

Алексей уставился на жену и не мог понять, как ему воспринимать услышанное: как шутку, издевку или... И это "или" очень настораживало - слишком свежи в памяти проделки матери его жены, как там её - Изабеллы Викторовны. Так он называл тёщу в первые месяцы после женитьбы. А после, при обращении не называл, вообще, никак: ни по имени отчеству, ни местоимением каким - ни-ни, язык не проворачивался. И вдруг вот такая закавыка, да ещё Люська тут же сунула ему в руки эти деньги и застенчиво вышла. Лёша озабоченно растерялся, развернул трубочку, а там сумма, вполне приличная, внесла в голову полный хаос и беспокойство. Но он все эти волнения быстро преодолел философским ответом: если тёща чего-то недоброе задумала - все равно воплотит в жизнь, так что надо использовать подвернувшийся момент, а там будь, что будет.

– А ну-ка посмотрите, у меня над головой, что-нибудь не естественное витает?
– поставил Брыня задачу друзьям-товарищам в пивном баре, лишь только уселись и принесли пиво.

– Не витает, а сидит, - ответил Яша Мухаморкин, - кепка, а в ней дырка на самом темечке.

– Странно...
– произнес Лёша.
– А сейчас?
– он снял кепку.

– Волосы торчком и начинающаяся плешь...

Алексей машинально пригладил волосы рукой и почесал место, где начинало высвечиваться неприглядное пятно.

– Вот, какое дело, - начал он задумчиво, - вчера мою тёщу хватил удар. А сегодня она дала мне деньги на пиво.

– О, это чудо, - сказал Олег по прозвищу Рваный, потому что у него, бывшего борца, мочка уха была разорвана, - за это стоит выпить, - и он лихо вытащил из сумки бутылку водки собственного изготовления, прослывшей в миру самогонкой.
– И пусть твою тёщу ударяют почаще.

После того, как натуральный пшеничный продукт разлили по пивным кружкам, и выпили, задумавшийся на минутку Брыня очень не решительно произнес: