Теория смерти
Шрифт:
– Но голову ты тем настоем, что я тебе принёс, так и не вымыла.
– И не буду. Лучше уж вши, чем…
Тут Мила махнула рукой. Ей не хотелось договаривать то, что было понятно и так. Однако, Саймон отчего-то тяжело вздохнул и как-то совсем тихо сказал:
– Мила, тебе придётся.
– Ничего я не обязана от вшей избавляться! – тут же взорвалась она.
– Ты меня не переспоришь. Покуда мэтр Тийсберг болеет, буду ходить так.
– Спорить с тобой бесполезно, это я уже пробовал, - печально улыбнулся Саймон, – но тут судьба вмешалась. Если ты
– Что? – не поняла Мила. – Повтори, что ты сказал?
– Он уходит с должности. Мне Сэм Догман сообщил, что завтра его последний рабочий день. Думаю, он придёт в библиотеку передать дела и… и всё на этом.
От новостей Мила опешила. Она несколько секунд молча смотрела на друга и надеялась, что, быть может, он вот-вот рассмеётся. «Это шутка какая-то. Быть не может!» - не хотела верить она, а потому уверенно сказала:
– Мэтр Тийсберг не может никуда уйти. Он так любит свою библиотеку, что она для него значит больше, чем родной дом... Саймон, Сэм тебя обманул.
– Возможно, дело в болезни. Может, в возрасте. Я точных причин не знаю, Милка, но Сэму я верю. Поэтому… в общем, я сказал тебе, а там ты сама решай, что тебе делать.
Саймон поднялся с лавки и, судя по движению руки, хотел было похлопать Милу по плечу, но не стал этого делать. Мила в результате обиделась и зло поглядела на спину уходящего друга. А затем, едва дверь за ним закрылась, она тихонечко завыла сквозь стиснутые зубы. Ей сделалось очень плохо, из неё как будто часть души вырвали! Старенький библиотекарь являлся для Милы лучиком света в непроглядном мраке её жизни, а теперь… теперь он бросал её?
В спешном порядке молодая женщина принялась рыться на полупустых полках кухни. В основном там стояла деревянная посуда и глиняные горшочки с измельчёнными сушёными травами. Из некоторых она и Саймон делали бодрящие отвары, другие запасали впрок для будущих практических занятий. Среди всего этого добра нескоро обнаружилась маленькая бутылочка с не самым дешёвым средством. Собственно, цена на него и стала причиной недавнего скандала. Мила не считала, что Саймон может позволить себе такого рода подарки. Пусть его примирение с отцом сложилось, пусть Генри Сильвер на прощание вручил сыну тугой мешочек с деньгами, но тратиться на неё, на Милу?
– Я сама могу о себе позаботиться, - упрямо проворчала она себе под нос, прежде чем вспомнила совсем другой разговор.
Сама не понимая почему, Мила вдруг вспомнила приезд Саймона, а именно как она с восторгом принимала от него платье, как после они уселись на кухне поболтать о том о сём.
– Не, всё хорошо было, - ответил на её вопрос о поездке Саймон, но мимоходом поморщился. Это дало Миле понять, что не всем друг доволен на самом-то деле. Однако, она не спешила ворошить былое. И это оказалось правильно, по итогу он сам ей всё объяснил.
– Хочешь расскажу кое-что, что мне до сих пор покоя не даёт?
– Конечно, - продолжая наливать в его кружку чай, ответила Мила.
– Вдруг я тебе помогу советом?
–
– Ты же сказал, что вы помирились.
– Да, но… но отец перед тем, как я в дорогу отправился, денег мне дал. Сказал, что не дело одному из Сильверов в долг жить и, знаешь, я с ним полностью согласен. Поэтому без колебаний взял мешочек, но только он весил столько, что я не удержался и внутрь глянул.
– А там?
– А там была сумма явно больше, чем мне для покрытия долга нужна. Так что я на отца внимательно посмотрел, чтобы он мне хоть как-то объяснил свою щедрость. Не в его привычках, понимаешь ли, настолько серебром сорить. А он вдруг как захохочет. Затем похлопал меня по плечу и эдак снисходительно пояснил: «Мои сундуки от твоих капризов стать магом не обеднеют, это вот ты однажды моих внуков на паперти стоять не оставь».
– Эм-м, а что тут такого, Саймон? По-моему, он как достойный отец поступил. Он подумал о твоём будущем, просто выразил своё желание не очень-то красиво.
Лицо у Саймона вмиг сделалось каменным, а затем он вдруг вспылил:
– Нет, ты нисколько не понимаешь! Ты даже представить себе не можешь, как сильно меня злит, что он по-прежнему думает, что я баловством каким-то себе голову забиваю.
– Хм, тут он не прав, конечно, но тебе нечего так остро реагировать. Ведь ты знаешь правду, ты знаешь - магия отнюдь не баловство, – как можно убедительнее начала говорить Мила. – В конце концов, маги уважаемы совсем не за красивые глаза. И зарабатывают они тоже немало.
– Немало, согласен. Но за шесть поколений у нас, Сильверов, сундуков накопилось столько, что на состояние пары дюжин магов хватит. Из тех, что не пропивают всё своё жалование в тавернах, конечно. Маги действительно могут зарабатывать, Милка, но далеко не все они живут в богатстве. Тут надо баланс между прибылью и расходами соблюдать. И отец считает, что я полный профан в этом, раз такую дурную судьбу для себя предпочёл.
– Ничего не дурную, – возмутилась Мила. – Это твоё право идти отнюдь не по стопам родителей, если тебе самому другое ближе. Вторую жизнь никто тебе не предоставит, так что нечего её на потакание чужим капризам тратить. Постарайся донести это до отца, и он смягчится. Я уверена.
– Причина его недовольства не только в том, что я от семейного дела отошёл. Скорее это так, дополнение.
– Тогда, знаешь, я совсем запуталась! – упёрла руки в бока Мила. – Объясни уже, отчего твой отец тобой недоволен и почему ты из-за этого так злишься?
– Ну-у, как ты можешь понять, отец за меня крепко переживает. Тут и то, что одного младшего сына он не уберёг, похоронил. И то, что с моим старшим братом у нас одиннадцать лет разница. Меня он, как меньшого, всегда баловал. Но вот если мне двадцать восемь, то ты ведь можешь подсчитать, сколько моему отцу.