Теория войны и успешного мира
Шрифт:
Сегодня население имеет большие возможности получить информацию из разных источников и за неубедительную информацию гибнуть не хочет. По этой причине для начала войны, во-первых, одного выстрела из пистолета недостаточно – Первая мировая началась как бы из-за этого, а во-вторых, нужны более веские доказательства и подготовленная информация, чтобы «сломать» сопротивление несогласных. Одной только не совсем правдивой информации может и не хватить. По этой причине желающим повоевать нужно создавать предпосылки для наказания этих вечно недовольных чем-то противников. Уличить их в несоблюдении ими общественных интересов, загнав их в зону информационной невидимости. А уж потом можно объявить им войну, что будет воспринято всеми как борьба за справедливость.
История человечества основана на военных столкновениях и жестоких битвах с большими человеческими жертвами – в основном мирного населения. Жертвы среди населения и несбыточные ожидания от результатов войн были следствием не столько прямого участия его, населения, в войне, а сколько последствиями
Для того чтобы обновить в памяти некоторые события, описываем их обобщенно, без исторических дат – они известны всем, кто интересовался историей. Но в нашей работе мы ставим целью поиск смысла в военных конфликтах, а не хронологию исторических событий. Из них мы и будем делать свои заключения, которые могут не соответствовать уже признанным выводам.
Какую задачу решали войны в истории? В ранних периодах все было просто. При несформированных общественных связях и отсутствии промышленности население не видело ничего лучшего, кроме отъема имущества и территорий у соседей. Представляли интерес и сами соседи, в виде роботизированной утвари и инвентаря – два в одном. Но бывали случаи, когда ставилась задача простого опустошения и зачистки от населения захваченных территорий – для устранения проблем в будущем, как источника ответного нападения. В любом случае это была выгода, основанная на захвате территорий или устранении соседствующих группировок, которые являлись потенциальной опасностью. И если количество людей было, на собственный взгляд нападающего сообщества, достаточное для наступательных действий, то процесс приходил в исполнение. Количество нападающих имело значение, так как оружие было примитивным и одинаковым у сторон конфликта. Иногда кто-то придумывал нечто новое – из оружия и методов его применения – и получал преимущество, но это было нечасто. Основным отличием являлась мотивация, дисциплина, выучка. Случайные, непрофессиональные армии, как правило, не могли рассчитывать на победу. При успешном развитии событий общество получало имущество побежденных, оборудование и технологии, рабов, территорию, ресурсы. И так продолжалось долго, пока не появились промышленные технологии и глобальные политические интересы, которые ставили задачу более широко – влияние не только на соседей, но и на многие другие государства одновременно, желательно без военных действий. Иногда это удавалось. Но в основном все желания исполнялись военными действиями и вторжениями.
Демонстрация своей военной силы в вопросах развития внешней политики как средство влияния стала применяться более интенсивно в период индустриализации. Это влияло на развитие собственной военной экономики, технологий и СМИ. При этом из-за того, что большие средства тратились на вооружение собственных армий, на благосостояние населения это влияло в обратной пропорции. В принципе, куда тратятся средства государства, для населения было не важно. Оно, население, никогда не имело статуса объекта соцзащиты, а больше рассматривалось как потенциальный объект контроля, налогоплательщик и источник мобилизационного «фарша». Иногда война была одним из способов уменьшения недовольных, которые не всегда находили себе место в структуре экономики государства. В те времена – да в принципе, как и сейчас – вопросы выживаемости населения в мирное время находились только в руках самого этого населения, а государство к этому старалось отношения не иметь. Безработица, как термин из социальной жизни, стала обсуждаться только в конце XIX века. В принципе, да и во многом такой подход – не снисходить до уровня проблем населения – остается и сейчас во многих государствах, которые считают себя современными, демократическими и экономически развитыми.
Может, это было ужасно с точки зрения современных прав человека, но бесконтрольное обладание собственным личным временем в СССР старались не допускать. Бездельников страна не терпела. Это государственное жесткое навязывание своих норм еще не оценено по-настоящему как огромное достижение общества. И хотя в этом также были перекосы и недостатки, многие еще позавидуют живущим в СССР, так как с работой становится все хуже, особенно в удаленных районах государства. А когда этими проблемами занимается государство, и не ради формальных показателей статистики, то многие проблемы решаются гораздо успешнее. Все, за что берется организованная группа государственных людей с четко поставленной задачей и финансированием, решается успешно. Что нельзя сказать о возможностях одиночек, особенно без наличия денег и информации. Имеем в виду решение проблем человека только своими силами.
Первые лица – а это, как правило, были монархи – всегда решали проблемы только собственного, высшего круга. И это понимали те, кто был по статусу значительно ниже, но сделать ничего в противовес не могли. Для монархов все, кто ниже рангом, не являлись чем-то материальным, особенно в мирное время, и о них думать было не принято. Пытающихся критически высказываться жестко пресекали. Только в моменты, когда приходили проблемы массового поражения – войны, эпидемии, погодные катаклизмы, это ставило и ставит многих лидеров, которые не всегда соответствовали уровню образования среднего индивидуума по обществу,
Исключая должную заботу о подчиненных, мышление монархов и их подопечных можно сравнить как разницу в сообразительности у одногруппных животных, одни из которых живут в домашних условиях, а другие в природе. Те, кто в природе, всегда ищут способы решения своих проблем самостоятельно, а не ждут, что это за них сделают. Они хитрые, умные и решительные. Их задача – думать о выживании постоянно. «Одомашненные» же во многом тупят и живут только удовлетворением своих простейших интересов: сон, еда, ритуалы и игры. У них есть много свободного времени, которое можно потратить и на развлечения. Но они ничего не знают о каких-то там внешних проблемах. Тем более о наличии каких-то живых существ, обитающих за пределами своих стен. Проблемы тех, кого они не считают за своих, их не волнуют. Это «взаимовынужденное» соседство между монархами и населением, больше напоминающее ненависть, в таком виде дотянуло почти до середины XX века.
Кроме этого «одомашненного» мышления, недостаток правления монархических династий был основан на их завышенных самооценках и чувстве беспредельной власти, что для населения было однозначно плачевно: к нему относились как к оккупированному, то есть жестко. Получалось так, что государство, вернее псевдогосударственное образование, находилось на грани холодной войны между постоянной элитой и ненужным, как бы наплывающим, населением. Оно «прижималось» к более-менее организованной общественной системной структуре, в которой эти люди видели более легкий способ получения средств к выживанию, еде и какой-то защите. Также нельзя забывать, что человек – социально-территориальное существо и без себе подобных жить не желает, так как это в разы сложнее. Но это вынужденное «содружество» перерастало в бунты и вооруженное сопротивление владельцам этой системы, так как через какое-то время даже вновь прибывшие считают себя уже принадлежащими этой территориальной системе. Они надеются на минимальную помощь, но, не видя ее, начинают возмущаться своим положением.
Б. Традиции, тянущиеся веками, которые издревле предполагали, что можно обогатиться за счет захвата и присоединений других территорий, не давали возможности осмысливать ничего иного, как поиск того, кто не может долго сопротивляться. Причем этот очень якобы плохой объект нападения совершает провокационные действия, давая повод для нападения. Иными словами, объект агрессии всегда в чем-нибудь виновен! Желание повоевать также подогревалось тем, что во времена отсутствия рабочих мест и массовой занятости не было иного, лучшего дохода для населения, кроме как наемная работа в начинающейся войне, что и представляло особый интерес. Но победа в войне приносила выгоду только руководителю государства, что делало его единственным выгодополучателем. Солдаты же получали жалование и немного трофейной мелочи от узаконенного мародерства. Но это было хоть какой-то работой за деньги для большинства населения. И это было интересно, несмотря на возможные риски потери жизни даже от легкого ранения или некачественной воды и еды. При ситуации же проигрыша население несло невосполнимые убытки в виде потери свободы и жизни. Тяжелую, каторжную работу в оккупации или плену за кусок плохого хлеба и простое рабство никто не отменял. Об имуществе и говорить не стоит – его отбирали или уничтожали. Затейник войны при проигрыше также терял все – просчеты в планировании военных кампаний были фатальны. Это примерная характеристика экономического обоснования в принятии решения – начать войну или нет – и понимание итогов от результатов доиндустриальных периодов истории.
В процессе развития индустриализации стали требоваться более образованные специалисты в производственных предприятиях, и интерес к военным походам начал падать. При этом происходил процесс роста недовольных своим положением и зарплатой. Первоначальный этап индустриализации по требуемой интенсивности труда был крайне похожим на применение труда иноземных рабов. Нежелание попадать в такую трудовую среду заставляло многих менять обжитые места. И тут дело не в уме, а в самом характере человека – искать лучшее, где можно реализовать свой потенциал. Для многих быть наемным работником было невыносимо тяжело и скучно. Эти люди стали более тщательно искать себе применение и поднимать свой интеллектуальный уровень. Искатели новых возможностей были заинтересованы интенсивно осваивать другие территории, что во многом являлось началом новых конфликтов. Иными словами, именно активные, но неустроенные по каким-то причинам в жизни люди являлись двигателями прогресса и зачинателями новых конфликтов. Они неудобные как исполнители, так как ищут иные формы собственного применения, что может идти вразрез с интересами основной массы населения, а во многом – и государства. Это те, кто является основой процесса миграции, кто развивал внедрение новых решений, давал дополнительное, но иное по смыслу распространение информации, помимо официальной версии СМИ.