Теория войны. Стратегическое отступление
Шрифт:
Мозес начал спускаться, а я напряжённо следил за тем, как под землёй исчезала его макушка, опускавшаяся всё глубже и глубже.
Внезапно воин спрыгнул вниз и полностью исчез из поля моего зрения.
– Эй, Мозес, что за шутки? – я не рискнул громко кричать, но, как ни странно, он всё равно меня услышал. Раздался чиркающий звук, а затем пространство внизу озарилось светом факела.
– Здесь какой-то проход, ваше высочество. Он ведёт в сторону леса, прямо в стене оврага. Такие часто делают разбойники, чтобы быстро удирать от посланных на их поимку отрядов. Да и опасность
– Это просто замечательно. – Пробормотал я. – Раз есть вход, значит, есть и выход. Это я удачно под кустик пролез.
Первым порывом было каким-то образом пристроить крышку люка на место, но потом я решил, что из-за разросшегося куста его и так не видно. Если же кто-то полезет проверять, то существует большая вероятность того, что он навернётся в открытый люк и свернёт себе шею. А полностью замаскировать вырванный из земли, уже вросший в неё люк изнутри точно не удастся.
Лестница действительно была удобной, и я довольно быстро по ней спустился вниз. Лишь один раз правая нога подвернулась, напомнив о том, что недавно она вообще не двигалась, словно её у меня нет. Это случилось впервые за последние часы, и больше, к счастью, не повторялось, так что я решил не обращать на данный факт внимания.
Мозес ждал меня внизу, держа в руке горящий факел. Ещё парочка лежала рядом с лестницей, а намотанные на деревянную ручку тряпки, пропитанные свиным жиром, уже начали вонять от воздействия времени.
Факел в руке Мозеса чадил, и, казалось, что горящий на его конце огонь сжирает весь кислород в этом замкнутом туннеле. Было трудно дышать, и я кивнул Мозесу на проход, намекая, что надо поторопиться, чтобы мы здесь не задохнулись на радость эльфийским захватчикам.
Туннель был недлинным, меньше ста метров, и заканчивался лестницей и люком, ведущими наружу. Лестница была гораздо короче – всего четыре ступеньки, а сквозь щели люка, на этот раз деревянного, просачивались редкие полоски света.
Мозес затушил факел в специальной бочке с давно протухшей водой, стоящей рядом с этой лестницей. Мы не спешили вылезать, прислушиваясь к звукам, доносящимся снаружи. В темноте слух обострился, но ничего опасного вроде бы слышно не было.
Толкнув люк, мы едва успели отскочить назад, потому что на нас посыпались сгнившие доски, комья земли и ворох прошлогодней листвы. В туннеле сразу же стало заметно светлее, а люк перестал существовать, рассыпавшись в труху. Мы снова прислушались до звона в ушах, всё это время стоя по бокам от лестницы и сжимая в руках мечи.
Никто не спешил нас убивать, и Мозес быстро выскочил из туннеля и сразу же распластался на земле, чтобы не привлечь внимания возможного неприятеля. Я последовал его примеру, в который раз досадуя на то, что моё тело не слушается меня так, как я хотел, и не двигается так, как я, вроде бы, умел. Это дико раздражало, к тому же было абсолютно непонятно.
Оказались мы совсем недалеко от оврага между двумя деревьями, подходы к которым заросли колючим кустарником. В своё время разбойники очень неплохо замаскировали этот проход.
Внезапно до нас долетел приглушённый хохот и чей-то душераздирающий
Хохот раздавался с поляны, совсем недалеко от того места, из которого мы выбрались из-под земли. Нам повезло дважды: эльфы чувствовали себя настоящими хозяевами этой земли и даже не потрудились выставить дозоры вокруг поляны, на которой сейчас проходило веселье; но они всё же догадались выставить дозоры возле оврага на тот случай, если кто-то всё-таки выжил и попробует выбраться там, где в овраг рухнула телега.
Мы с Мозесом подползли достаточно близко и спрятались под очередным кустом достаточно удачно, чтобы не быть замеченными и видеть то, что творилось сейчас на поляне.
А творилось там такое, что я с трудом заставил Мозеса не выскочить в ярости, демаскировав нас этим.
Эльфы развалились на наших вещах, вытащенных из оврага с видом победителей. В центре стоянки горел костёр, а в сравнительно небольшую клетку загнали остатки моих людей, среди которых я разглядел капитана Гастингса.
Но не это заставляло нас с Мозесом скрежетать зубами, а пленных – вцепиться в прутья клетки: недалеко от костра, эльфийские твари установили столб, к которому было привязано обнажённое тело.
Я с трудом узнал в нём того самого мальчика, который докладывал совсем недавно о готовности моей лошади. Все его тело было утыкано стрелами, но ни одна из этих стрел не пронзила жизненно важных органов. Юного пленника использовали в качестве развлечения и мишени для стрельбы из лука, стараясь поразить как можно более мелкую мишень, типа фаланги пальца, или ухо. Каждое попадание оценивали по очкам.
Юноша уже давно потерял сознание, а эльфы в своей забаве устроили перерыв, решив пока поужинать. Начинало вечереть, и небо стремительно темнело. Я пригнул голову к земле, о которую мне захотелось удариться лбом, и, стиснув зубы, заставил себя вспомнить хоть что-то, что мы можем предпринять в подобной ситуации. Ведь меня когда-то этому учили! Я это точно знаю!
Глава 7
Проблема заключалась в том, что нам нужно было как можно незаметнее пробраться к клетке и освободить моих людей. Но для того чтобы это провернуть, необходимо отвлечь сидящих на поляне эльфов. Их было немного, я насчитал пятнадцать особей, но даже этих пятнадцати на нас с Мозесом многовато.
На поляне воцарилось молчание, прерываемое лишь стуканьем ложек по мискам. Эльфы ели, изредка перебрасываясь дежурными фразами. У людей я никогда не наблюдал подобной сосредоточенности на таком процессе, как еда.
Нужно было действовать и действовать сейчас, если я хотел, действительно вытащить остатки своих людей из клетки. Вдвоём с Мозесом мы далеко точно не уйдём, а учитывая Криспин и моего верного камердинера, наше продвижение переходит в разряд совершенно невозможных. Но, даже если нам удастся пересечь границу, кому мы будем нужны – нищие побродяжки?