Теория языка: учебное пособие
Шрифт:
Его фамилия говорит о том, его предками были французы. Как явствует из других антропонимов (Ян Игнац Нечислав) – по рождению он поляк. А по жизни и работе – он принадлежит многим народам, и все они вправе называть его своим учёным. «Бодуэн жил и работал среди русских, поляков, немцев (в Юрьеве). Писал он на польском, русском, словенском, чешском, немецком, французском, итальянском, литовском и новоеврейском (идиш) языках» [Лоя 1968: 233], работал с 30 до 84 лет в качестве профессора в пяти университетах: Казанском (1875–1883), Юрьевском (Дерптском, ныне Тартуском, 1883–1893), Краковском (1894–1900), Петербургском (1901–1918) и Варшавском (1918–1929). Большая часть его жизни прошла в России, здесь он создал две лингвистические школы (Казанскую и Петербургскую), здесь
Л.В. Щербу, Е. Д. Поливанова, Л.П. Якубинского, Б.В. Владимировцева, А.Д. Руднева, С.И. Бернштейна, Б.А. Ларина, В.В. Виноградова, М. Фасмера и др. К ним следует добавить поляков Г. Улашина, Витольда Дорошевского и многих др.
Бодуэн после окончания университета (Варшавской высшей школы) с 1875 г. находится в научных командировках – в Праге, Йене, Берлине, Петербурге (здесь он занимается под руководством И.И. Срезневского), Лейпциге, Милане, Австрии, Литве; зачастую с котомкой за плечами записывает живую речь крестьян. В частности, на собственных записях основана его докторская диссертация «Опыт фонетики резьянских говоров» (защищена в 1875 г. в Петербурге).
Уже в первой печатной работе по проблеме аналогии (1868 г.) он выступил как новатор, ошеломивший своих учителей теоретическим введением, называвшимся «Сокращение основ в пользу окончаний». Это введение было столь смелым, что редактору журнала, знаменитому А. Шлейхеру, пришлось изъять его, и оно увидело свет лишь в 1902 г. На фоне почти исключительно фонетических штудий младограмматиков анализ развития морфологической структуры слова был почти дерзостью и, естественно, не мог быть оценён по достоинству. Кстати, эта проблема получит продолжение у его казанских учеников (В.А. Богородицкого и др.).
Наиболее сильной стороной Бодуэна как учёного была обострённая интуиция, одинаковое владение как анализом, так и синтезом колоссального исследуемого материала. Казалось бы, учёному-мыслителю надо было только генерировать идеи и передавать их на доработку другим. Но И.А. Бодуэн де Куртенэ отличался и огромным трудолюбием. Он взялся за подготовку нового издания «Толкового словаря великорусского языка» В.И. Даля, в корне переработав этот труд всей жизни Даля (придав алфавитный порядок 200 тыс. словам и добавив к ним ещё 20 тыс. слов). Правда, не пометив особым знаком многие из включённых им слов-арготизмов, он тем самым исказил критерий В.И. Даля: слова-арготизмы («офенские») не вносить в словарь, а если вносить, то обязательно с соответствующей пометой. (Подробнее об этом см.: [Бондалетов 1987: 32–38]).
Бодуэн де Куртенэ не принял биологизма младограмматиков, не устраивал его и их историзм, со временем он освободился также от их индивидуализма (согласно которому признавалось существование языка только отдельного человека) и психологизма. Особенно наглядна эволюция его взглядов в направлении признания социального характера языка в истолковании фонемы – понятия, ставшего крупнейшим достижением лингвистики XIX в. и положившего начало системному подходу к изучению языка. Сначала ему казалось, что фонема лишь психическое представление («психический эквивалент звука»), а не социально детерминированная категория. И лишь через десяток лет, после попыток объединения психического и социального начала, Бодуэну удалось утвердиться в социальной сущности этой единицы и языка в целом.
Академик Л.В. Щерба, лучше других знавший научное творчество И.А. Бодуэна, в особенности его теорию фонем, писал, что заслуга этого учёного не в психологизме, а в гениальном анализе языковых явлений и в не менее гениальной прозорливости, с которой он усматривал причины их изменений.
Бодуэн де Куртенэ обогатил лингвистику многими открытиями общего и частного характера. Новизна характерна для всех его работ – общелингвистических
1. Занимаясь проблемой существования языка и методами его изучения, Бодуэн де Куртенэ подчеркивал: «В языковедении ещё, может быть, более, чем в истории, следует строго держаться требований географии и хронологии» [Бодуэн де Куртенэ 1963:1: 439].
2. Он разграничивал понятия «история» и «развитие». Отличаясь от растений и животных, которые развиваются, язык имеет лишь историю со своими хронологическими периодами и этапами.
3. Бодуэн де Куртенэ смог взглянуть на язык не только как на явление историческое (динамическое), но и «статическое»: «В языке нет ничего неподвижного. Статика языка есть частный случай его динамики». «Статика», являясь частным моментом динамики, заслуживает внимания. В этом плане понятно, почему Бодуэн настаивал на различении описательного (статического) и исторического аспектов изучения языка и, в частности, говорил не о звуковых законах, а об их результатах – чередованиях, или альтернациях, звуков (типа рука – ручка и др.). В этом подходе угадываются будущие категории Ф. Де Соссюра: синхрония и диахрония.
4. Бодуэну принадлежит первенство в исследовании процессов, протекающих в морфологической структуре слова (опрощение, переразложение и др.), тезис о «сокращении основ в пользу окончаний», а также о роли аналогии в фонетических и морфологических изменениях и в развитии языка в целом.
5. По существу, с казанской школой Бодуэна связаны такие новшества, как изучение фонетики экспериментальным способом, наблюдение над речью детей, над речевой патологией (афазия), использование транскрипции для записи устной речи и др.
6. Мировая наука обязана И.А. Бодуэну де Куртенэ целым рядом ныне употребляемых понятий и терминов: фонема (как звук-тип), морфема, лексема, графема, кинема, синтагма, морфологизация, семасиологизация, звуковая корреспонденция, корреляция, гаплология и др.
7. И.А. Бодуэна де Куртенэ можно считать предтечей социальной диалектологии (изучение «блатной музыки» и тайных языков, арго и других социолектов).
8. Наконец, надо отдать должное его работе по составлению учебных программ университетских курсов. Напр., «Подробная программа лекций Бодуэна де Куртенэ в 1877–1878 учебном году, Казань – Варшава», 320 с. Столь же тщательно готовились лекции («Из лекций по латинской фонетике», 463 е., 1898).
3.4. Фердинанд де Соссюр (1857–1913)
В жизни гениев обычно не бывает периодов ученичества. Так было и у Соссюра, француза по национальности, родившегося в Женеве и сделавшего свое открытие в 19 лет, будучи студентом первого курса знаменитого тогда Лейпцигского университета (в 1876 г.). Занимаясь индоевропейскими языками, в частности истоками гласного а, он предвосхитил закон Коллица (1879), доказавшего, что в праязыке было не три (а, г, u), а пять гласных (а, е, /, о, и). И это было сделано в Лейпциге, в цитадели младограмматизма, на глазах у знаменитых профессоров – Лескина, Бругмана и Остгофа. Через год он пишет «Трактат о первоначальной системе гласных в индоевропейских языках» (напечатан в 1879 г.), который так и не был превзойдён его именитыми учителями. В книге речь шла о «сонантическом коэффициенте», приведшем к учению о редуцированном э (шва) и ларингалам. С 1881 по 1891 гг. он работает в Париже, публикует статьи по сравнительной грамматике, анализирует метод исследования младограмматиков (преимущественно индуктивный, атомарный, без учёта системных связей). Его учениками в этот период были А. Мейе, ставший ведущим учёным в области сравнительно-исторического, а затем и социологического языкознания, и М. Граммон, лучший фонетист в Европе, и др.