Теософические архивы (сборник)

Блаватская Елена Петровна

Ибо он заблуждается, если не сказать больше. Когда он авторитетно заявляет, что комната, где проводятся спиритические сеансы, такая темная, что невозможно узнать свою мать на расстоянии трех шагов, он говорит неправду. Когда он далее утверждает, что все, что он видел сквозь отверстие в одной из шалей и через промежуток между ними, было результатом движений руки Горацио, он рискует услышать опровержения от тысяч – тех, кто, хотя и безвольные, как он считает, но во всяком случае не слепые и не в сговоре с Эдди, чья простодушная честность заслуживает большего доверия, чем д-р Бэрду с его как бы научным и таким нечестным свидетельством. Д-р Бэрд неправ еще и в другом: он утверждает, что никому не разрешается приближаться к духам ближе двенадцати футов, не говоря уже о физическом контакте, за исключением «двух невежественных простаков»,

сидящих по обе стороны платформы. Насколько мне известно, там, бывало, сидели и многие другие, кроме тех двух.

И д-р Бэрд прекрасно это знает, поскольку сам там сидел. Теперь отчет доктора читают у братьев Эдди. В нем целая страница посвящена ужасной опасности, которая на мгновение нависла над одним из величайших научных светил Америки. Излагая то, что касается его самого, д-р Бэрд искажает все остальное – что характерно для всей статьи. Д-р сознается, что, от боли и ошеломленный внезапным ударом гитары, инстинктивно вскочил – и разорвал круг. Из этого становится ясным, что ученый джентльмен забыл добавить начатки «логики» к своему огромному запасу знаний. Он хвастается, что сумел скрыть от Горацио и других действительную цель своего визита. За что же тогда Горацио огрел его по голове? Никогда доселе духи себя так грубо не вели. Но д-р Б. не верит в их существование и идет с этой мыслью к Горацио. Д-р забывает упомянуть, как на его голову посыпался целый град ударов и что бедный ученый, «бледный как смерть», превзошел на мгновение «быстроногого Ахиллеса», когда бросился бежать. Не странно ли, что Горацио, не замечая всего этого, оставил его стоять в двух футах от шали? Насколько это логично?

Теперь ясно, что эта забытая д-ром Бэрдом логика находилась в то время в компании со старой матушкой Истиной, но наш доктор не желал призвать к себе ни одну, ни другую. Я сама сидела на верхней ступеньке платформы в течение 14 дней рядом с миссис Клевеленд. Каждый раз, когда «Хонто» была от меня на расстоянии в один дюйм, я вставала, чтобы видеть ее лучше. Я неоднократно дотрагивалась до ее рук, как и другие касались духов, и даже обнимала ее почти каждый вечер.

И потому, прочитав нелепое утверждение д-ра Бэрда, что «много ума не требуется, чтобы научиться произносить несколько слов на разных языках и бормотать их доверчивым спиритуалистам», я подумала, что для подобной статьи вообще никакого ума не надо; достаточно слепо верить в свою собственную правоту и быть при этом уверенным, что все читатели – «безвольные глупцы». Каждое слово в его утверждениях является если не явной ложью, то грязными измышлениями, основанными на сомнительном свидетельстве одного человека, противопоставленном свидетельствам тысяч других.

Д-р Бэрд утверждает: «Я доказал, что вся жизнь братьев Эдди сплошной обман, и детали этого не нуждаются в дальнейшем обсуждении». Автор этих строк не принимает во внимание, что, увидев это опрометчивое утверждение, некоторые могут подумать что «подобное притягивает подобное». Он отправился в Читтенден с обманом в сердце и лживыми словами, и вот, судя о других по себе, принимает каждого если не за глупца, то за фокусника. Делая такое безапелляционное заявление, доктор забывает одну маленькую деталь, а именно – что ведь он ничего не доказал.

Где его хваленые доказательства? Когда мы возражаем ему, утверждая, что комната для спиритического сеанса вовсе не такая темная, как он говорит, и что сами духи несколько раз обращались к присутствующим голосом миссис Итон с просьбой улучшить освещение – мы утверждаем то, что можем доказать любым присяжным. Когда д-р Бэрд говорит, что В. Эдди выступает в роли всех духов, он только выдвигает еще большую загадку, чем их материализация. Здесь он попадает во владения Калиостро: так как, если д-р Бэрд видел всего пять или шесть духов за всю жизнь, то другие, и я в том числе, видели более сотни за две недели, и почти все они были одеты по-разному. Кроме того, обвинение д-ра Бэрда подразумевает, что художник «The Daily Graphic», который нарисовал так много этих духов, хотя сам и не является «доверчивым спиритуалистом», но все же и он мошенник, поскольку показывал другим то, чего сам не видел, и, тем самым потворствовал распространению бессовестной лжи.

Когда ученый доктор объяснит нам, каким образом человек, на котором только рубашка и узкие брюки (до этого мы убедились, что в кабинете ничего не было) может скрыть на себе целый ворох одежды, включая женские

халаты, чепчики, шляпы, строгие вечерние костюмы, галстуки и т. д., тогда ему будут доверять больше, чем сейчас. Только тогда его аргументы будут иметь вес, а сам он заслужит уважение общественности. Доктор Бэрд не первый из тех Эдипов, которые хотели поймать Сфинкса за хвост и раскрыть тайну. Нам известны многие «слабохарактерные глупцы», включая нас самих, которые сами так же заблуждались не одну ночь, но в конце концов все вынуждены были повторить слова великого Галилея Eppur, se muove [А все-таки она вертится!] и принять истину.

Но д-р Бэрд не сдается. Предпочитая презрительное молчание разумным объяснениям, он отказывается дать ключ к этой тайне. Видите ли, «он посвятил жизнь научным исследованиям», «его знания психологии и нейрофизиологии огромны» и, по его словам, трюки спиритуалистов не представляют для него загадок, ибо он очень опытен в единоборстве обмана с еще большим обманом (смотри восьмую колонку). За какие-то пять минут этот ученый сделал больше для науки, чем все остальные вместе взятые за годы напряженного труда, и «если бы у него это не получилось, он чувствовал бы себя пристыженным» (смотри ту же колонку). Будучи чрезвычайно скромным, он не требует признания своих заслуг, хотя и признает, что испытал у Эдди удивительное и непривычное для него «чувство холода и оцепенения». Уоллас, Крукс и Варли, один естествоиспытатель-антрополог, двое других – химик и физик, наверное, будут желчно ему завидовать в своей старой Англии. Только Америка может родить такие великие умы. Veni, vidi, vici [пришел, увидел, победил] было девизом великого императора. Почему бы д-ру Бэрду не написать эти слова на своем гербе? К тому же, он, как Цезари и Александры древности (будучи простоватыми в своих манерах), с изящной легкостью оскорбляет людей, называя их «глупцами», в тех случаях, когда сам не имеет веских доказательств.

Один мудрец, не чета д-ру Бэрду (разве что он и это будет оспаривать), сотни лет назад изрек, что дерево нужно судить по плодам его. Спиритуализм, несмотря на отчаянные попытки более великих умов, чем д-р Бэрд, твердо стоит на своих позициях уже более четверти века. Где же плоды древа науки д-ра Бэрда? Судя по статье, его древо нуждается в большом уходе, а что касается плодов, то они, как это явствует из той же статьи, еще не появились. Наверное, доктор боялся ошеломить читателей своим интеллектом (ибо настоящий ученый никогда не выпячивает свои заслуги), и поэтому он скрывает от общественности все научные доказательства обмана, который он якобы раскрыл, кроме вышеупомянутого «чувства холода и оцепенения». Но как рука Горацио могла оставаться холодной под теплой шалью в течение получаса, независимо от времени года, без льда, который бы он носил с собой, и как ему удалось сделать так, чтобы лед не таял – все это остается тайной, которую д-р Бэрд пока не раскрывает. Может быть, он посвятит нас в нее в своей новой книге, о которой он говорит в статье. Остается только надеяться, что книга даст более удовлетворительные объяснения.

Еще несколько слов чтобы раз и навсегда положить конец диспуту с д-ром Бэрдом. Все, что он говорит о лампе, спрятанной в коробке для шляп, и соучастниках, существует только в его воображении, – мы полагаем, просто ради того, чтобы возразить. В шестой колонке читаем: «если неправ в одном, то неправ во всем», и это – справедливая рецензия на его собственную статью.

Я неохотно сообщаю о том, что предпочла бы скрыть от д-ра Бэрда и ему подобных. Этот факт для меня слишком свят, чтобы позволить ему стать объектом газетных сплетен. Но все же, чтобы окончательно разобраться с этим вопросом, я, будучи спиритуалистом, считаю своим долгом отдать это свидетельство на суд общественности.

Последний раз, когда я была у Эдди, я получила в подарок от Джоржо Дикс и Мэйфлауер серебряное украшение, верхнюю часть от медали, которая была мне хорошо известна. Процитирую в точности слова, произнесенные духом: «Мы принесли тебе это украшение, поскольку полагаем, что для тебя оно представляет б'oльшую ценность, чем что-либо другое. Ты узнаешь его – это пристежка ордена славы, которым правительство наградило твоего отца в Русско-Турецкой кампании 1828 года. Нам помог твой дядя, он приходил к тебе сюда сегодня. Мы взяли ее из могилы твоего отца в Ставрополе, и ты узнаешь его по отметке, известной только тебе».