Теперь ему принадлежу. Беременна от монстра
Шрифт:
А может, это потуги. Знаний, которыми поделился старый товарищ, не хватило определить.
— Давай посмотрим, — мягко ответил он.
Она вздрогнула, когда он сунул руки под подол платья, и стянул трусы. Но развести колени не дала.
— Не надо.
— Перестань, — сказал он. — Я просто посмотрю. Не зажимайся, расслабься.
Она снова задышала, как собака, закрутилась, но дала развести колени. Он боялся, что увидит головку, но пока нет. Интервал стал совсем коротким — две-три минуты. Похоже, все-таки
— Не тужься, — предупредил он, зазвонил телефон оставленный на столе, Андрей бросил беглый взгляд — Коля. — Мне нужно ответить, постарайся расслабиться, хорошо? Я буду рядом, в коридоре. Недолго осталось, слышишь?
Она закивала, пытаясь продышать схватку. Красная, измученная, с отекшим лицом.
Андрей схватил телефон и вышел в темный коридор. Он не радовался, не злился, понимая, что звонок не обрадует. Очень хотелось туда, в метель, снова покурить, но Лену нельзя бросать надолго. Вот-вот родит.
— Да.
— Привет, Андрей.
Он почти не удивился, услышав Шелехова. Очень низкий, изуродованный сдавленными эмоциями голос… Тон эмоционального мертвеца. Очень специфический, от него пахло кровью и металлом — Андрей знал эту уставшую мертвятину в голосе. Сам подобное испытывал. После работы.
Лучше молчать.
— Врача ждешь, сука? — выдохнул он. — Посмотри.
На телефон упало сообщение — он открыл фото. Внешне не дрогнул, увидев обезображенное тело военного врача. Он понял все по тону Шелехова, еще когда Коля опаздывал. Долго работал над ним, сволочь. Пока они с Леной его ждут. Тварь.
Вслух ничего не сказал, вновь поднял телефон к уху.
— Я знаю, где ты, — продолжил Шелехов. — Он все рассказал. Она рожает в военном госпитале. Рано или поздно тебе и твоей бабе придется выйти.
Андрей сбросил звонок.
Не стал спрашивать, чего хочет — все равно не договорятся. Стоял, глядя в пустоту.
Сволочь.
Шелехов — сволочь. Оставалось бессильно стиснуть кулаки, но Андрей не шелохнулся, привыкнув подавлять эмоции. Даже самые сильные. Даже гнев. Любые.
Они ведь служили вместе.
Сергей про Колю был наслышан, хотя лично не знаком. И когда узнали, что Лена беременна — закономерно задумался: а где рожать будет. Вспомнил про врача и донес Демьяну.
Когда Андрей ушел от погони — через врача начали искать. Перехватили, поэтому и не доехал врач до них.
Они скоро будут здесь. Или уже, как шакалье, кружат снаружи.
Уходить поздно — Лена рожает. В тишине слышно, как устало она пыхтит за стенкой.
Стиснув зубы, он вернулся в комнату.
Лена лежала, как неживая: волосы свалялись, нос заострился, глаза отекшие. Ее бил озноб, по телу проходила судорога, заставляя неметь. Точно потуги.
— Врач не приедет, да? — спросила она, когда Андрей присел в ногах.
— Нет, милая, — врать смысла не было.
От отчаяния она расхныкалась:
—
— Что ты… — мягко, чтобы сохранить контроль над речью, ответил он. — Попал в аварию.
Как поняла только? Разговора не могла слышать, лицо он контролирует. Чувствует, что ли?
Паника повредит. Ей нужно сохранять силы.
— Лена, посмотри на меня, — поймав взгляд заплаканных глаз, Андрей продолжил. — Если сюда кто-то сунется, я их убью. Ты в безопасности, запомнила? Справимся без него.
Но Лена плакала, пока ее не накрыла очередная судорога. Тонкие, неожиданно сильные пальцы сжались на запястье Андрея. Вздулись тонкие, как струны, жилы.
— Держись, — подбодрил он. — Я помогу. Не бойся, моя девочка, не с таким справлялся… Помнишь, себя оперировал и все обошлось?
Главное, успокоить ее. Настроить на роды. Уходить поздно.
Она застонала, жмурясь, словно ее разрывает изнутри. Развел ей колени и заглянул под подол. Лена перестала стесняться и мешать — ну, точно скоро родит. Между ног он вдруг увидел макушку, покрытую младенческим пухом. Потуга закончилась и макушка исчезла.
— Лен, еще чуть-чуть потерпи.
Он ополоснул руки спиртом и подстелил чистую пеленку.
— Я головку видел, — сказал он уставшим, перепуганным глазам, полным мольбы. — Ты сейчас родишь. Не бойся, все идет отлично. Давай, будет следующая потуга и ты потужишься…
Она замотала головой.
— Не бойся, — уверенно заявил он. — Верь мне.
Дождался новой волны:
— Давай.
Лена натужилась до красного лица, застонала, головка полностью выскользнула наружу. Он придержал ее ладонями. Горячая. Вся покрытая кровью и белой смазкой. Родничок пульсировал — дочка была жива.
— Все отлично… Ты просто молодец, настоящая умница.
До следующей потуги Лена отдыхала. Она сообразила что делать и, почувствовав приближение следующей, в самый разгар сильно натужилась сама. В конце потуги закричала, и крошечное скрюченное тельце выскользнуло прямо в руки. Задыхаясь от волнения, Андрей завернул его в теплую пеленку и поднес ко рту крошечное личико дочери, чтобы отсосать слизь. Инстинктивно встряхнул, и, наконец, извивающееся, багровое, внезапно сильное тельце разразилось криком.
Лена без сил откинулась на кушетке.
— Дай посмотреть, дай, — голос дрожал, она ревела.
Но Андрей взглянул на малышку первым. В белой скомканной пеленке виднелось красное сморщенное личико с огромными, как у стрекозы, отекшими глазами. Девочка открыла мутные и странные, как у инопланетянки глаза. Губы хлопали — малышка искала грудь.
Надо Лене отдать, а он медлил, провалившись в выражение глаз ребенка. Оно было отсутствующим, словно малышка плохо видела, но полностью пленяло. Он рассматривал лицо дочери, прижав ее к груди.