Теперь ему принадлежу. Беременна от монстра

Устинова Мария

Подруга тихо плакала, а охранник привалился к стене.

Я смотрела в пол, чтобы снова не поймать пугающий взгляд. Он давил, как глыба, как я ни уговаривала себя, что все обойдется. В голову лезли нехорошие мысли и музыку из залов почти не слышно, только басы немного, а это значит, что наших криков не услышат тоже…

Ладно, я просто запугиваю себя. Все будет хорошо.

У клуба безупречная репутация.

Дверь открылась, и я подняла голову. На мужчину в проеме я смотрела с надеждой. Хотела поздороваться,

объяснить все, но оробела. Он был похож на бандита, а не бизнесмена. Под сорок лет, жилистый, подбородок в щетине. Из-под воротника рубашки выглядывала золотая цепь. Глаза маленькие, черствые – очень циничные. Через открытую дверь лилась клубная музыка. За ним вошли еще несколько мужчин в форме охраны. Последний захлопнул дверь, и вновь стало тихо.

В присутствии хозяина свирепый охранник присмирел и выпрямился.

– Поймал в зале, когда продавали, – пока хозяин невозмутимо прикуривал, тот изложил суть проблемы. – Успели продать двоим.

– Кто досматривал? – у него оказался низкий, хриплый, вальяжный голос.

– Я. Шеф, действовал строго по инструкции, клянусь.

– С тобой потом. Кто пронес дурь?

– Вот эта, – верзила кивнул на меня.

– Я не проносила, – испугалась я, когда хозяин уставился на меня. – Меня попросила подруга…

– Значит, все-таки ты? – сдержанно спросил он.

Он с удовольствием затянулся, неторопливо выпустил дым. Из-за сигарет у него был огрубевший, хрипящий голос, который некоторые сочли бы красивым. Меня этот голос пугал. Хуже только взгляд – человек думал, что со мной делать.

– Я не знала. Мне сказали, это легально, Вита попросила меня…

– Ты идиотка? Взяла пакет, не проверив, что там, потому что тебя попросила подружка? Хватит лечить уши. Дурь принесла ты. Незнание законов не освобождает от ответственности, так?

– Согласна, – с облегчением выдохнула я, с появлением этого человека в комнате сгустилась угроза. – Вызовите полицию.

Я лучше там объясняться буду, чем в клубной комнате без окон.

Вита тихо всхлипывала рядом. С появления хозяина она не сказала ни слова.

– Вызовем, – усмехнулся он. – Сначала досмотрим. Еще прячешь что-нибудь? Одежду скидывай.

Вита заныла.

– Вы не имеете права…

Я старалась говорить твердо, несмотря на тихую истерику, которая застыла в центре груди, как сжатая пружина.

– А ты не имеешь права толкать дурь, – с вызовом кинул он. – Я вам раз и навсегда отобью охоту делать это в моем клубе. Мы тут дурь не любим. Ты тоже перестанешь любить. Обыщите их.

– Нет…

Охранник направился ко мне. Я хотела сказать твердо, осадить его, но изо рта вырвался жалкий всхлип, почти стон, когда я вспомнила, как грубо он ковырялся огромной лапой в сумочке.

– Не надо, – захныкала я, когда он развернул меня спиной и толкнул на стену, заставляя упереться руками.

Ладони

обхватили стан.

– Какая хорошенькая, – словно невзначай он прижался пахом к моим ягодицам.

Владелец все видел, но не вмешался, даже когда я с мольбой оглянулась через плечо. Невозмутимо затянулся и выдохнул дым. По безжалостным глазам понятно, что ему даже приятно смотреть, словно он извращенец какой-то…

– Помогите! – неожиданно для самой себя заорала я, и тут же получила по шее. В глазах потемнело, ноги подогнулись, и я упала, сквозь шум в ушах и темноту услышав:

– Шеф, рефлекс, – меня похлопали по щеке – это больше похоже на пощечину, чем на попытку привести в чувство. – Вставай, деваха…

Он приподнял меня, я встала на колени, расставив дрожащие ноги, и оперлась на стену. Перед глазами еще было темно, в себя меня привели рыдания Виолетты.

– Принесите стул, – велел хозяин.

Просьбу тут же выполнили, и тот сел, закинув ногу на ногу. Смотрел, словно на представление, как грубые руки, сминая тонкое платье, снимали с меня корсет.

Больше я не орала.

Бесполезно. Снаружи меня не услышат, а этого типа не тронут вопли, у него слишком масленый взгляд. Я надеялась, нас обыщут и отпустят. Вита, судя по всему, в такой переделке уже была – и с ней все в порядке, она даже снова в клуб пришла…

– Я не виновата, – все-таки заныла я, когда охранник начал расстегивать платье.

С Витой рядом происходило то же самое, что и со мной.

Я плакала, стоя лицом к стене, пока платье не соскользнуло к ногам.

– Повернись.

Я повернулась, а взгляд поднять не смогла. Прикрыла одной рукой грудь в роскошном и многообещающем лифчике Виолетты, и ладонью пах, зная, как просвечивает черное кружево.

В комнате не холодно, но я покрылась мурашками. Ощущала себя беззащитным манекеном в витрине нижнего белья. Я не стала грозить полицией и папой-прокурором, которого все равно нет. Так можно нарваться на проблемы серьезнее. Пусть лучше унизят и отпустят, чем убьют, чтобы избавиться от возможных проблем.

– Красивая девушка, – обшаривая меня взглядом, особенно его интересовала грудь, сильно поднятая пуш-апом, сказал хозяин клуба, и снова затянулся. – Зачем тебе торговать дурью? Для такой девушки найдется работа поинтересней.

– Я не торговала, – выдавила я, борясь с туманом от слез.

– Докажи, и отпущу. Я ведь не чудовище такую красотку обижать.

Я не поняла, издевается он или всерьез. Он медленно затянулся, рассматривая дрожащие губы и подбородок, и обернулся к секьюрити.

– Видел, кому продали? – босс обернулся к охраннику позади. – По камерам проверь, если здесь, выведи, хорошо вломи, и чтобы поняли за что. Не говори, что девки у нас.

Вновь глубокая затяжка. Похоже, он кайфует, меня рассматривая.