Теперь мы вместе
Шрифт:
— Что вы скажете о сценарии, скажем, из шести частей, о небольшой частной авиакомпании и ее владельце, который пытается не дать проглотить себя транснациональному монстру? — спросила Бетси, наливая вино в бокалы. — Это всего лишь замысел, и я, конечно, не смогу сейчас заняться им всерьез, поскольку все время отнимает суиндонский цикл. Но я хотела узнать ваше мнение.
— Скажу, что это интересно. Меня интересуют все ваши замыслы. Если хотите, можете набросать план, а я покажу его Мартину.
— Спасибо, я так и сделаю.
— А вам кто-нибудь рассказывал о том, как частные
— Да, но уже не отчим. По крайней мере, не официальный мой отчим.
— Сколько же у вас всего отчимов? — изумился Дэн.
— Только два. Мне было двенадцать лет, когда умер отец, и мама вышла за Джорджа, с которым прожила до моего шестнадцатилетия. Когда мне исполнилось двадцать, на сцене появился Федерико. А через четыре года он ушел. Но в промежутках между отчимами у мамы были и другие... знакомства. У одного поклонника была своя авиакомпания, на которую нацеливалось крупное объединение, но ему удалось отбить атаку.
— Ваша матушка, по-видимому, пользовалась успехом у мужчин, — заметил Дэн.
— И до сих пор пользуется, — нехотя подтвердила Бетси и замолчала. Стоит ли открывать ему, кто на самом деле ее мать? Она задумалась, чувствуя внезапное искушение отбросить осторожность и поделиться правдой. Но если она это сделает, придется ответить на ряд неизбежных вопросов. Бетси медленно поднесла бокал к губам. И тогда со сцены исчезнет нынешняя, овеянная неким ореолом героиня, уступая место... Нет, ни за что!
— Вы, кажется, очень преданная дочь, — произнес Дэн, поудобнее устраивая ногу на скамеечке. — Но, наверное, вам тяжело было выносить ее бесконечные... метания, как называет это Мартин.
— Не особенно, я была к подобному готова. Отец тяжело болел и знал, что умирает. В последние дни он много говорил со мной о будущем, — с грустью пояснила Бетси. — Ему удалось объяснить упрямой малышке даже то, что не всегда доходит до взрослых умников. Я начала понимать, что с мамочкой мне придется нелегко. Но я не имею права на предательство.
— Потому что вы сильная, как и он?
— Возможно.
— Нет, это точно. Вы сильная натура, а временами бываете просто несносной поборницей нравственности, — ввернул, желая поддразнить ее, «маэстро».
Бетси немедленно показала ему язык.
— И ведете себя, как ребенок, — добавил Дэн.
— Мама всегда привлекала к себе определенный тип мужчин — по-своему милых, но лишенных ответственности. Все они предпочитали ни к чему не обязывающие отношения, — хитро сощурившись, продолжала Бетси. — Легко сходились, легко расставались.
— Ваша мать не пыталась их удержать?
— Нет. Она привыкла играть роль бабочки, перелетающей с цветка на цветок. В ней действительно море обаяния. Если бы вы встретили ее, то наверняка влюбились бы, как и большинство любвеобильных представителей сильного пола.
— Наверное, на вас угнетающе действовала недолговременность ее романов, — сказал Дэн, не обращая внимания на очередную подколку.
Бетси замялась. Неужели настолько глубока его проницательность? Но еще более поражало неподдельное сочувствие к ней!
— В то время
— Чего не делала ваша мама?
— Никогда, но я ничуть не жалуюсь. Может быть, чего-то я и была лишена, но зато и получала многое. Мама брала меня с собой за границу, в Италию, мы переезжали с места на место, встречали множество людей. Я не знала, что такое однообразие и скука. — Ее голос стал печальным. — Но, наверное, мои повести служили для меня своего рода лекарством. Пусть настоящая семейная жизнь со спокойным уравновешенным отцом длилась всего двенадцать лет, начало было хорошим.
— А во время своего первого брака ваша мать обращала внимание на других мужчин? — спросил Дэн.
Бетси нехотя кивнула.
— Она и сейчас не прочь пококетничать. Но мама была сильно привязана к отцу и никогда его не обманывала. А он проявлял к ней снисходительность и всегда с юмором и пониманием относился к ее легкомыслию. И я тоже.
Дэн нахмурился. Похоже, он собирался что-то сказать, но вместо этого вытянул вперед руку ладонью вверх.
— Итальянский дождь не оставляет нас своим вниманием. Лучше пойти в дом.
9
Бетси изо всех сил старалась прорваться сквозь плотную завесу сна. Ей послышался какой-то звук, похожий на равномерные удары капель о деревянный пол. Кап... кап... кап... Протерев глаза, она перекатилась на спину и резко села. Брр, что это за противное сырое пятно на простыне?! Она нашарила на тумбочке выключатель ночника и, щурясь от яркого света, не сдержала досадливого возгласа.
Дождь, который начался вчера вечером и теперь глухо барабанил в ставни, был самый сильный со времени их приезда. Буря, разыгравшаяся на прошлой неделе, должно быть, повредила черепицу на крыше, и теперь вода капала прямо на кровать. Перед туалетным столиком уже расползалась маленькая лужица.
Этого еще не хватало! Бетси проворно начала готовиться к эвакуации. Не валяться же здесь до утра на отсыревшем матраце? А соседняя спальня еще завалена разным хламом. Итак, решено: она устроится на диване в гостиной.
Надев короткую ночную рубашку из темно-розового шелка, которую держала про запас, Бетси тихо спустилась вниз. Она зажгла на столике лампу, собрала подушки на одном конце обтянутого золотистой парчой дивана и расстелила прихваченные из шкафа простыни и плед. Но сон исчез, как назло. Бетси вдруг захотелось есть. Ступая босыми ногами по светлой керамической плитке пола, она прошла на кухню. Широко открыв холодильник, Бетси раздумывала, что предпочесть — фрукты, сыр или морковь, когда тихо скрипнула дверь. Она оглянулась через плечо и увидела, что сзади, опираясь на костыли, стоит Дэн. Бледный, осунувшийся, словно и спать еще не ложился, в одних тонких, узеньких плавках.