Теперь мы выбираем лица
Шрифт:
Потом вокруг меня вспыхнули огни. Я стоял в ярко освещенном, коротком коридоре, стены которого светились таким сильным и ослепительным светом, что стало больно глазам. Я прикрыл их рукой и пошел по коридору, а моя персона, тем временем, анализировалась на сотнях, может быть тысячах уровнях скрытыми приборами, которые позволили бы только одному человеку пройти через дверь в его конце.
Когда я приблизился к двери, она плавно скользнула вверх, обдав меня ветерком, и я вступил в Крыло, Которого Нет.
Внезапное чувство облегчения, освобождения охватило меня. Я
Я пошел по изгибающемуся влево, покрытому красным ковром коридору, минуя самый центр крепости, великие запечатанные своды Лаборатории, Компьютера, Хранилища и Архива. Пока я шел, я размышлял о том душевном состоянии, в котором мог пребывать некий предшествующий вариант меня самого, давший им такие прозаические наименования, учитывая то, что в них действительно находилось. В скептическом, Я полагаю.
Я проследовал мимо них и вошел в кабинет, или в комнату отдыха, которая наконец появилась справа от меня. Сразу же вспыхнули огни освещения, и я притушил их шлепком ладони; довольно было иллюминации в коридоре. Это была небольшая комната со светлыми стенами, устланная темным ковром, где стояли письменный стол, два легких стула, диванчик со столиками по бокам, застекленный книжный шкаф. Все было так же, как всегда, на моей памяти.
Я пересек комнату, подошел к дальней, пустой стене, включил контроллер на спинке стула и стена стала прозрачной.
Снаружи была ночь, и полная оранжевая луна висела над белыми каменистыми холмами, видневшимися примерно в полумиле от меня, делая их похожими на челюсть со сломанными зубами. Скалы, что были ближе, казались темными и влажными, словно над ними недавно прошел дождь. Вдали таяли бледные облака, в небе ярко горели звезды. Индикатор справа от меня показывал, что температура там, снаружи, слегка превышала тринадцать градусов по Цельсию. Я отошел, развернул стул к панораме и уселся.
Не отрывая взгляда, я отыскал сигарету, прикурил, затянулся.
Неважно, что ситуация требовала безотлагательных решений, мне нужны были и этот миг отдыха, и эта сигарета, и этот вид за окном перед тем, как я сделаю следующий шаг. Мне необходимо было побыть в состоянии душевного покоя, прежде чем я смогу продолжать. Это скажется потом.
Сводилось все к тому, что мне предстояло нарушить несколько директив ради того, чтобы выполнить одну из них. Было над чем подумать. Если бы мы сейчас провели слияние, то, думалось мне, возникли бы значительные разногласия, но связующим звеном был я, и я же был единоличным наследником последних познаний Энджела и единственным, кто мог действовать. Решение было за мной, и я его принял.
— Браво! Наконец-то у нас за рулем оказался кто-то не совсем безмозглый!
— В этом нет никакой твоей заслуги, сторожил, — сказал я.
— Конечно есть! Во всех отношениях!
— Ну, я не собираюсь спорить с тобой на эту тему. Сейчас это не имеет значения и не будет иметь вообще никакого в ближайшем будущем.
Может быть.
— Что значит «может быть»?
Давай подождем и посмотрим — в ближайшем будущем.
— Ты не лучше меня представляешь
Полагаю, ты прав. Может, пойдем и выясним?
— Ты ждал до сих пор. Ты вполне можешь подождать еще, черт возьми, пока я докурю сигарету.
Ладно. Наслаждайся своими раздумьями. Ты даже не понимаешь, на что глядишь.
— Видимо, ты понимаешь?
Лучше, чем ты.
— Поглядим.
Увидим.
Ночь была настолько светла, что я мог разглядеть в отдалении несколько здоровенных воронок от снарядов, их очертания размывались низко поросшей темной растительностью. Приглядевшись, я мог еще различить контуры огромного, разрушенного, похожего на крепость строения у подножия скал. Этот вид завораживал меня. Может быть мне предстоит узнать о нем еще что-нибудь…
Хватит! Слишком много всего! Эти руины… Сколько сотен раз видел я их? А глазами своих предшественников?
Поднявшись, я затушил сигарету в пепельнице, повернулся и вышел из комнаты.
Я сильно волновался, подходя к своду Архива. Там я приступил к деликатным, сложным и потенциально роковым манипуляциям с его запорным механизмом.
Еще через четверть часа я открыл его. Я вошел и зажегся свет.
Через несколько секунд дверь закрылась и заперлась за мной. Размеры комнаты составляли около 40 футов вдоль и примерно 60 поперек. Задняя ее стена была вогнутой и изгибалась вокруг рабочей площадки, приподнимавшейся над полом где-то на фут. По всей стене на уровне бедра тянулся выступ, выдаваясь вперед дюймов на тридцать. Над ним были смонтированы рядами блоки управления, что, как крылья, вытягивались от центральной панели и ее пульта управления. Массивное кресло рядом с центральной панелью было развернуто в мою сторону, словно приглашая меня.
На ходу я сбросил куртку, сложил ее, положил на полку, потом уселся, повернулся к пульту управления и начал прогревать аппаратуру. На ее подготовку, вместе с проверкой систем и включением всех блоков в их должной последовательности, ушло около десяти минут. Я занимался этим с удовольствием, ибо это дело на время полностью отвлекло мои мысли от всего прочего.
Но, наконец, огоньки на панели выстроились в должном порядке и пришло время начинать.
Я открыл шкафчик слева от себя, вытянул оттуда шлем на длинном, тяжелом рычаге. И шлем я тоже проверил несколько раз. Отлично.
Я опустил его на голову так, что его края легли мне на плечи. На уровне глаз было отверстие, позволяющее мне видеть, что я делаю. Я привел в действие механизм, что должен был теперь проверить меня.
Его внутренности, вибрируя, пришли во вращение, примериваясь к тем участкам моей черепной анатомии, которые представлялись им заслуживающими внимания. Потом мне немного сдавило голову, когда прокладки прижались к моему черепу в нужных местах. Потом последовал легкий толчок и несколько влажных струек скользнуло вниз по голове. Анестезия. Когда она вводилась сквозь кожу, немного помешали волосы. Впрочем, все было в порядке. Я не хотел обривать себе голову или носить парик. Я мог выдержать несколько капель, попавших за шиворот.