Теперь мы выбираем лица
Шрифт:
Я бросил три камня. Два раза я промахнулся, третьим попал по гусенице. Проклятье! Я швырнул еще два камня, и только один из них пролетел рядом с его глазами-рецепторами. Он нашел новую точку опоры и рывком приблизился ко мне еще футов на пять.
Следующим броском я разбил рецептор. Мне просто повезло, но это вселило в меня надежду. Все остававшиеся у меня под рукой камни отлетели от его гусениц и корпуса, не причинив ему видимого вреда.
Он уже поднялся футов на двадцать пять. Казалось, что он висит под довольно рискованным углом, но его гибкие клешнеобразные захваты
У меня кончились боеприпасы. Я нашел камень размером с большой кочан капусты, поднял его снизу обоими руками и швырнул вниз.
Он обрушился на робота с большой силой. К моему удивлению, этот агрегат остановился всего лишь на несколько секунд, повисел немного и полез дальше.
Я ухитрился поднять другой камень, раза в три больше предыдущего, и повторил действие. На этот раз в машине что-то защелкало и заскрипело, но это продолжалось совсем недолго и робот возобновил подъем.
Я уже исчерпал почти все свои запасы. То есть, подходящие камни, которые я был в силах поднять. Некоторые камни казались весьма пригодными для моих целей, но мне не верилось, что хотя бы один из них я смогу сдвинуть с места. Впрочем…
Сзади и чуть-чуть повыше был один камень, вполне способный доконать проклятую машину. Если я смогу сдвинуть его с места, он покатится. А если он покатится, то тогда, может быть, я сумею подкатить его к краю и спихнуть вниз. И если он будет падать с нужной мне точки, то с моими сиюминутными неприятностями будет покончено.
…К несчастью, он был причудливой формы, и мне было трудно определить, куда именно он покатится.
Пока я думал об этом, робот продвинулся еще на три-четыре фута.
Я побежал к камню, мне следовало спешить. Машина уже прошла больше половины пути.
Сначала камень не поддавался. Мне пришлось раз восемь наваливаться на него всей тяжестью тела, прежде чем он слегка шевельнулся.
Но у меня уже отнимались руки, а головокружение и тупая боль в боку доводили до исступления. Однако камень все-таки шевельнулся и это придало мне немного силы. Я еще дважды навалился на него и небезуспешно, но тут шум машины угрожающе приблизился.
Я уперся спиной в склон и попытался сдвинуть камень ногами. Боль в боку резко усилилась, но я все же сдвинул его с места. Повернув голову, я увидел, как над краем моего орлиного гнезда взметнулись захваты, исчезли, появились опять. Я возобновил усилия.
Камень покачнулся, подался вперед, потом назад. Еще раз.
Еще раз.
Он готов был покатиться, но силы мои иссякли. Я больше не мог сделать ни одного движения. Я вряд ли был способен пошевелиться…
Захваты зацепились за что-то. Потом послышалось гудение, еще через несколько секунд заскрежетали гусеницы. А я все никак не мог собрать остаток сил. Я просто валялся там, мучаясь от боли и прислушиваясь.
Потом вспыхнул луч света. Сначала он промахнулся, но почти сразу же отыскал меня. Изрыгая проклятия, я отвернулся. И тут, откуда-то взялись силы.
Я почти конвульсивно напряг ноги и стал толкать камень. Я так стиснул зубы, что, казалось, все они раскрошатся. Пот со лба
Потом, очень медленно, камень наклонился вперед. На несколько дюймов, насколько я мог судить, и там застыл. Я расслабился и дал ему опуститься на место. Потом еще раз…
И на этот раз камень качнулся дальше. Я продолжал давить на него, пока не понял, что мне больше уже не выдержать, что меня сейчас разорвет от напряжения.
Движение камня затормозилось, казалось, он вот-вот остановится. Но этого не произошло, и тело мое обмякло.
Я бы пропустил все, что было дальше, но моя голова склонилась влево, и свет снова ударил мне в глаза. Я отдернул голову и в этот миг увидел, как камень катится.
Робот уже высунулся на десять-двенадцать дюймов. Мне померещилось, что камень катится слегка в сторону, и я испугался, что он пролетит мимо.
Но он не пролетел мимо. Он со страшной силой ударил робота по левой стороне. Потом они исчезли. Уже теряя сознание, я все-таки услышал, как они грохнулись вниз.
Я не знаю, сколько времени пролежал там. Мне казалось, что я сплю и во сне вижу бесчисленные звезды, похожие на ослепительно яркие островки в черном озере, и между ними прохаживаются люди, умиротворенные, безмятежные, мудрые, благородные. Меня это обрадовало, но по противоположным причинам: либо та работа, которую я должен был выполнить, завершена и завершена успешно, либо это произошло вопреки всему сделанному, но благодаря тому, что мне все-таки удалось вовремя вмешаться. В любом случае, это была очаровательная картина, хотя и не вставленная в рамку, и я пожалел, что меня от нее отвлекают. Вероятно, меня привел в чувство свет. Когда я окончательно пришел в себя, то не мог понять, то ли я действительно спал и видел сон, то ли просто смотрел на звезды в мечтательном забытьи. Это уже не имело значения.
Я перевернулся на живот и сумел подняться на четвереньки, пряча лицо от света. Потом я медленно подполз к краю.
Внизу валялся искореженный робот. Свалившись, он еще откатился футов на тридцать в сторону. Камня я не разглядел.
Я опять опустился на живот и стал смотреть вниз. Чувство торжества быстро сменилось грустью, тоской. Разве не был я сам сломанным механизмом? Сохраняя в себе лишь то, что казалось мне существенно важным, я сам формировал себя, отбрасывая лишнее, заводил себя, как механическую игрушку, и бегал, пока не кончался мой срок. Потом опять.
Или, вернее, он.
Будь оно все проклято! Нет! Я.
Мы?
Хорошо. Я начинал воспринимать то, что произошло. После последнего слияния все стало бессознательно раскладываться по полочкам само по себе. Извлечение очередной булавки каждый раз приводило к восстановлению той части памяти, что была когда-то отброшена мной за ненадобностью, и вызывало психические потрясения различной силы, но полученный материал в конце концов непременно усваивался, потому что он был моим, он был знакомым, он был родным и близким. Потом появилось чужое связующее звено, сквозь которое стали просачиваться другие частицы моего первоначального «я».