Теперь расплачиваться поздно

Серова Марина Сергеевна

– А кто его лечащий врач?

– Зубков Петр Иванович.

– Спасибо. – Я наконец отошла от окошка, к которому сразу же прильнул нетерпеливый мужчина.

Купив в аптеке одноразовый халат и бахилы, я отправилась в пятое отделение. В ординаторской, куда я приоткрыла дверь после стука, оставшегося без ответа, шло совещание, поэтому я не стала туда рваться, а отправилась на поиски двадцать седьмой палаты. Она находилась в самом конце коридора. Когда я остановилась возле двери, оттуда вышел седоволосый мужчина в полосатой пижаме. Я успела заметить, что палата трехместная. Лысоватый дядечка с огромным пузом, лежавший на койке у окна,

меня мало интересовал. А вот к молодому человеку, доставшему из тумбочки бутылку колы, у меня имелось множество вопросов. Я уже собиралась войти в палату, но боковым зрением заметила, что из ординаторской вышли медики. Решив, что сначала надо все-таки поговорить с лечащим врачом моего подозреваемого, я пошла обратно. Постучала и услышала:

– Да-да!

В кабинете остались двое – мужчина лет сорока, в хлопчатобумажном костюме цвета бриллиантовой зелени, и девушка лет двадцати, в коротеньком белом халатике.

– Здравствуйте! Я хотела бы поговорить с Петром Ивановичем.

– Это я, – улыбнулся доктор. – Проходите. Чем обязан?

– Я по поводу Александра Ястребова, – пояснила я, прикрыв за собой дверь.

– Так, кто у нас Ястребов? – Зубков сделал глубокомысленное лицо. – Это студент из двадцать седьмой палаты, что ли?

– Именно, – подтвердила я.

– А вы кем ему приходитесь? – Прежде чем ответить на этот вопрос, я многозначительно посмотрела на девушку в белом халатике. Она не скрывала своего интереса к нашему разговору. Доктор понял меня без слов. – Машенька, зайди-ка к Солодовниковой. По-моему, ей пора ставить систему.

– Хорошо, Петр Иванович. – Медсестра послушно выпорхнула из ординаторской.

– Итак, вы Ястребову… – доктор начал фразу, ожидая, что я ее продолжу.

– А что, ваши ответы будут как-то зависеть от того, кем именно я довожусь этому больному? – спросила я, присаживаясь на стул.

– Вы знаете, существует такое понятие, как медицинская этика. Я просто не имею права обсуждать состояние здоровья своих пациентов с людьми, не являющимися их близкими родственниками. Но вы-то, наверное, сестра Ястребова, так? – подсказал мне Зубков.

Был велик соблазн подтвердить это, но я все же не стала этого делать. Ведь сестру прежде всего должно интересовать, улучшилось ли состояние здоровья ее брата, а не то, в какое время он был госпитализирован.

– Нет, я не сестра.

– Быть может, вы его невеста? – доктор дал мне новую подсказку и располагающе улыбнулся.

– Нет.

– Тогда извините, – Петр Иванович, посерьезнев, развел руками, – я не вправе обсуждать с вами диагноз этого пациента.

– Пока что этого и не требуется. – Я достала из сумки прокурорские «корочки», показала их врачу и быстро убрала обратно в сумку. – Меня интересует, в какое время поступил к вам Ястребов.

– Сейчас посмотрим. – Доктор повернулся к столу, на котором лежала высокая стопка каких-то папок. Покопавшись в ней, он извлек примерно из середины одну, не самую толстую, папку и, раскрыв ее, констатировал: – Этот больной поступил к нам девятнадцатого мая.

– А в какое время – утром, днем или вечером?

– Днем, – ответил врач, недолго думая над моим вопросом.

– Вы в этом уверены?

– Вы знаете, я хорошо помню ту субботу. Студента привезли к нам из приемного отделения во время тихого часа, где-то в начале четвертого. Было подозрение на воспаление аппендикса, но комплекс диагностических мероприятий

показал, что у парня обострение хронического гастрита.

– И с тех пор Ястребов не покидал отделения?

– Нет, – мотнул головой доктор.

– А может, он в субботу вечерком домой отпрашивался?

– Так он только что поступил. Зачем ему куда-то было отпрашиваться? Да и не отпустил бы я его никуда, в таком-то состоянии! – заверил меня лечащий врач Александра.

– Ясно, спасибо за консультацию.

– Не за что.

Я вышла из ординаторской и поняла, что мне совершенно не о чем разговаривать с Александром. Похоже, его мама была со мной абсолютно откровенна, а вот Рита Фадеева ввела меня в заблуждение. Только зачем ей это понадобилось? Может, она сделала это не со зла, а потому, что просто обозналась? Вдруг Полина шла на концерт не с Ястребовым, а с другим молодым человеком, внешне похожим на Сашу? Но как же Рита, учившаяся с этим парнем в одной школе, могла кого-то перепутать с Сашкой, если видела его на расстоянии вытянутой руки? Разве что это был его брат-близнец… или просто брат… А что, если девушка ничего не перепутала и сознательно ввела меня в заблуждение? Допустим, она еще со школы была влюблена в Ястребова, а он не отвечал ей взаимностью. Размышляя об этом, я спустилась на первый этаж и задержалась у скамейки, чтобы снять халат и бахилы. Мои глаза остановились на фотографии на доске почета. Лицо женщины показалось мне знакомым. Подпись под этим фото расставила все по своим местам.

Глава 4

Вновь поднявшись на второй этаж, я заметила, что Зубков вышел из палаты, в которой лежал «блатной» пациент. Нетрудно было догадаться, что он предупредил Сашку о моем визите. Дабы не объясняться со мной по этому поводу, Петр Иванович зашел в манипуляционную. Постучавшись в палату номер двадцать семь, я услышала хриплый мужской голос:

– Входите!

Распахнув дверь, я увидела, что самый молодой пациент этой палаты лежит, отвернувшись к стене, и достаточно громко поздоровалась со всеми. Мужчины старшей возрастной категории приветственно закивали мне, а Ястребов даже не шелохнулся. Подойдя к Саше, я легонько потеребила его за плечо. Молодой человек сымитировал пробуждение, приподнялся на подушке и недовольно пробухтел:

– Что, опять укол? Я думал, что до вечера больше процедур не будет.

– Александр, нам надо поговорить. – Я придвинула стул, стоявший около стены, к кровати Ястребова и оглянулась на двух других пациентов.

– Ну что, Семеныч, пойдем в холл, посмотрим телевизор? – предложил мужчина с огромным пузом своему седоволосому соседу.

– Пошли, – нехотя отозвался тот.

Пока больные, не торопясь, выходили из палаты, студент самоотверженно тер глаза и зевал, делая вид, что просыпается. Когда же мы остались одни, он поинтересовался:

– А вы кто?

– Татьяна Иванова, частный детектив. – Я решила действовать в открытую. – Я занимаюсь расследованием убийства Полины Кругловой, поэтому хочу задать тебе несколько вопросов.

– Полину убили?! Вы шутите?! – Ястребов явно несколько переиграл с эмоциями. Ну, ненатуральным получилось у него удивление, и все тут!

– Ты полагаешь, что такими вещами можно шутить?

– Нет, но мало ли… Я вас не знаю. Вы с какой-то стати приходите ко мне в больницу и сообщаете о смерти моей однокурсницы! Похоже на розыгрыш. – Студент натянул одеяло до подбородка.