Теперь с тобою вместе я(с)...
Шрифт:
– Люба, а где?
Я бы с удовольствием, а то болтаюсь большую часть дня, как неприкаянная.
– Ага, ты думаешь, что здесь работа под ногами валяется, что не видишь, сколько нашего люда наехало и все хотят подзаработать, а где, на всех взять этой подработки?!
– Люб, может быть куда-нибудь в магазин устроиться, я ведь была в Минске продавцом?
– Не смеши, тут на одно такое место десять просится, а у тебя ещё и языка толком нет.
Вот, что моя миленькая, если найдёшь никаён (уборка) или мыть посуду
– Люба, я ведь могу убирать, ты ведь знаешь, что я не белоручка, только где найти такое место, где воспользуются моими услугами?
Помоги, если можешь...
– Я тебе плохой в этом деле помощник, но спрошу у наших баб, может, кто-нибудь наведёт на никаён, ведь без протекции и на такую чёрную пахоту здесь не устроишься.
Действительно, через парочку дней, вернувшаяся с работы Люба сообщила сестре радостную новость, что её бухгалтеру нужна никаёнщица (уборщица), правда, та волнуется, а вдруг молодая девушка не справится, с работой на большой вилле, всё же два этажа, шесть комнат и куча подсобок.
– Верка, не подведи меня, чёрт его знает, что она ещё придумает на твои руки.
– Любочка, но ведь этой работы мне хватит на целый день.
– А ты, что хотела, конечно, пропустишь когда-нибудь ульпан, в общении с ивритоговорящими быстрей наблатыкаешься в языке, чем за партой.
Мой Лёвочка даже двух недель не посещал ульпан, а вон, говорит, и неважно, что с ошибками и многое не понимает, но главное, его понимают, и тебя поймут, когда им будет надо.
– Хорошо, я согласна.
– Ещё бы, не согласиться, я чуть уговорила нашу Ронитку, ты не представляешь, как она крутила носом, узнав, что тебе всего восемнадцать лет.
В назначенный день, за Верой заехала на своей машине работодательница - бухгалтер Любы и отвезла к себе на виллу.
Девушка, глянув на дом, впала в панику - это же, сколько надо времени, чтобы убрать такую домищу...
Ронит, так звали хозяйку, провела её по комнатам, подсказала, где брать моющие средства, показала откуда начинать уборку и где заканчивать и уехала на работу, заявив, что в середине дня, она покажется, чтобы проконтролировать работу.
Хозяйка уехала, а Веру охватила уже настоящая паника.
Несколько минут девушка смотрела ошалевшими глазами на огромное помещение, на лестницу на второй этаж, мебель, кухню... и ужас накатывал на сердце, заставляя вспотеть, не приступая ещё к работе, но она взяла себя в руки, отогнав все посторонние мысли, и начала уборку со второго этажа, где располагались спальни четырёх детей.
Зайдя в первую, ужаснулась - на разобранной кровати и полу валялись кучей одежда вперемешку с обувью.
На письменном столе и на книжных полках были разбросаны магнитофонные кассеты, бумажки от жвачек и конфет и прочий мусор, а может быть и нужные вещи.
Вера решила для себя не задумываться
Переодевшись в спортивные штаны и майку, она собрала с кровати и пола одежду и сложила в стопку, застелила кровать, навела порядок на письменном столе и полках, сложила всю разбросанную мелочь, выкинула мусор, вытерла пыль и посмотрела на часы... провозилась больше часа, никуда такое не годится, никто её не будет держать такую медлительную и платить семь шекелей в час. О сумме почасовой оплаты ей сообщила хозяйка перед тем, как уехать.
В следующих спальнях Вера уже не разглядывала бедлам, а сразу же бралась его искоренять и дело пошло гораздо быстрей.
Когда она уже мыла полы в убранных четырёх спальнях, появилась хозяйка.
Женщина пробежалась по комнатам, придирчиво всё осмотрела и было видно, что осталась довольной, но пожурила девушку за то, что она убирает очень медленно, думала застать её уже на нижнем этаже.
Вера домыла полы и лестницу и пошла сменить в ведре воду, но её остановила неожиданным вопросом Ронит:
– Ты что-нибудь кушала, пила?
Вера отрицательно замотала головой.
– Нет, так не годится, мой руки и садись к столу, отдыхай, а я пока тебе сварю макароны и разогрею в микрогале (микроволновке) шницеля.
Девушка попыталась возражать на своём корявом иврите, и от этого, страшно смущаясь, но хозяйка и слышать не хотела, совершенно, не обращая внимания на её произношение и постановку слов на иврите
– Если ты не покушаешь и не отдохнёшь, то скоро упадёшь, а мне надо, чтобы ты закончила уборку, развесила постиранное бельё и немого поутюжила, там собралось несколько рубашек мужа.
От этой перспективы у Веры разболелась голова, уже сейчас от тяжёлой физической работы ломило с непривычки всё тело, а здесь заданий хватит до четырёх часов, если не больше.
Вера покушала макароны в томатном соусе с куриными шницелями, попила вместе с хозяйкой кофе и ей страшно захотелось упасть на диван и не шевелиться, но не тут-то было.
Ронит уехала, а Вера, превозмогая усталость, сонливость и ломоту в костях, схватилась за швабру и тряпку, не представляя, как она сможет со всей оставшейся работой справиться.
Хозяйская спальня, находящаяся на первом этаже, не доставила ей много хлопот, всё же Ронит и её муж не были такими 'засранцами', как их дети.
Вера поразилась количеству бутылочек и баночек, стоящих на тумбочке и комоде.
Она даже позволила себе понюхать большинство из них и опьянела от приятного запаха французских духов и кремов.
К трём часам дня Вера, наконец, дошла до кухни, до этого тщательно вымыв ванную, душевую и три туалета.
Спина разваливалась на части, ноги дрожали, а руки выкручивала такая боль, что в пору было бежать в поликлинику, но она, сжав зубы, продолжала уборку.