Теперь ты меня видишь
Шрифт:
Мой список выглядел так: (п) зоопарк, парки, плавательные бассейны, публичные библиотеки и пони.
Джеральдину Джонс убили там, где я бы точно ее нашла: Луэлин хотела, чтобы я сразу оказалась вовлечена в расследование. Аманда Вестон умерла в парке, куда меня заманили, а одну часть ее тела нашли в моем любимом бассейне. Сердце Шарлотты Бенн обнаружили в детском зале викторианской библиотеки, на моей любимой книжке. В лондонском зоопарке валялась фальшивая, но все же голова — якобы Карен Кертис. Парки, публичные библиотеки, плавательные бассейны и зоопарк. Четыре попадания из
Пони.
Наконец-то я поняла, где они: бедная, дрожащая от страха Джоанна Гроувс и Луэлин, взявшая ее в заложницы и теперь рассчитывавшая, что нож в горло последней жертвы воткну я.
Когда я рассказывала Джосбери о двух девушках, гревших друг друга на бетонном полу, между картонных стен, я не уточняла адрес. Мне казалось, что это неважно. Главное, что там было холодно и неприютно. К тому же только слепой и глухой не заметил бы, как сужаются у Джосбери глаза и скрежещут зубы, стоит мне произнести название одного лондонского района. Мои связи с Камденом были запретной темой.
Я же хотела, чтобы он сочувствовал мне, а не злился. Потому не стала говорить, где именно мы познакомились и жили с той юной беглянкой. Ведь в полумиле оттуда я теперь регулярно высматривала себе — дословная цитата — «трахалей».
Абсолютно логичный выбор. Я прожила там несколько месяцев, хорошо знала район, и, пускай он за последние годы сильно изменился, все украшения по-прежнему изображали одно животное — лошадь. Пони. Луэлин держала Джоанну где-то возле «Камден Стейблз». Скорее всего, в катакомбах.
89
— Ты же меня видишь, правда? — говорит Джоанна. — Не знаю, как у тебя получается, но ты видишь в темноте.
Она давно это заподозрила. Девушка движется бесшумно, никогда не спотыкается и не пользуется осветительными приборами.
— Да, я тебя вижу, — отвечает девушка. — У меня есть прибор ночного видения. Если долго носить, голова начинает болеть, но здесь по-другому никак.
— Пожалуйста, — молит Джоанна, — можешь зажечь хоть какой-то свет? Хоть карманный фонарик. Я же уже знаю, как ты выглядишь, какая теперь разница?
— Боюсь, не получится. Понимаешь, мы ждем одного человека. И я должна точно знать, когда она придет.
90
На часах было почти шесть. Я купила в хозяйственной лавке фонарик и большие плоскогубцы; на дорогу до Камдена — окольную, само собой, — ушло почти два часа. Прибыв на место, я пристегнула велосипед к ограде и трусцой двинулась вдоль Риджент-канала.
О камденских катакомбах мало кто знает, но они все же существуют: глубоко под землей тянется сеть пещер и туннелей, прорытых двести лет назад в рамках развития железнодорожного транспорта. За последние годы многие из них превратились в торговые площадки. Но не все.
В боковую стену железнодорожного моста, что идет по-над каналом, врезана черная металлическая дверь. И я сейчас стояла перед ней. Самое время позвонить Джосбери. У них с Таллок будет гораздо больше шансов спасти Джоанну, чем у меня.
С другой стороны, если я ошиблась, меня арестуют. Я больше никогда сюда не попаду, а Луэлин рано
На двери висел замок, на вид довольно новый. Воровато оглянувшись по сторонам, я вытащила плоскогубцы и повторила все те манипуляции, которые Джосбери производил у лодочного сарая пару недель назад. Замок звякнул о землю. За дверью начинался старинный туннель, который приведет меня к просторному своду — так называемому «хранилищу стационарных подъемных машин».
Когда-то шум поездов, поднимающихся по отвесному склону, сводил местных жителей с ума, не говоря уже об угольном дыме. Чтобы облегчить им жизнь, поезда на этом узле поднимали с помощью двух машин на паровых двигателях и одной очень большой петли. Подъемные машины, ведущее колесо и прочие крупногабаритные шкивы и блоки хранили в этой гигантской сводчатой пещере, примерно двести футов в длину и сто пятьдесят в ширину, залегавшей непосредственно под главными путями. До середины девятнадцатого века местонахождение хранилища обозначали две высокие трубы, торчащие наружу. Но сейчас найти его было труднее: наружных опознавательных знаков не осталось. Десять лет назад я и еще несколько десятков человек считали это место своим домом. А этот расшатанный кусок черного металла был нашей входной дверью.
Говорят, лучшие планы — простые планы. Мне надо просто найти Джоанну, не попавшись Луэлин на глаза, просто вывести ее из подземелья туда, где она будет в безопасности, и просто бежать без оглядки. Плевое дело.
Вот только дверь почему-то не поддалась. Ручки как таковой на ней не было, только металлическая дужка, которую скреплял замок. Я попыталась просунуть пальцы в зазор между дверью и косяком и потянуть на себя, но ничего не получилось. Дверь была то ли заперта, то ли заблокирована изнутри.
И что мне прикажете делать? Стучать?
В хранилище подъемников вели еще два входа, и любой житель подземелья знал, где они расположены. Я вернулась по лестнице к рельсам — и обмерла. Кто-то — или что-то — метнулся и исчез ярдах в двадцати от меня. Я отошла в тень и притаилась.
Когда пять минут спустя ничего не произошло, я зашагала дальше мимо строящихся домов. В конце дорожки я уткнулась в исполинские деревянные ворота, призванные не пускать посторонних в обширный западный лошадиный туннель. Вскарабкавшись на ограду, я смогла пробраться на другую сторону.
На двери в сам туннель висел замок, который я тоже взломала, — и это тоже ничего не изменило. Дверь держалась так же крепко, как та, металлическая. Оставался третий вход.
На этот раз мне пришлось пробраться на территорию многоквартирного комплекса Гилбиз-ярд и перелезть через стену, отделявшую жилую зону от железной дороги. Судя по обильным граффити на стене, не я первая проделала этот путь. Под ногами хрустел мусор, но хотя бы хватало света — спасибо близстоящему супермаркету. Третьим «официальным» входом служила узкая винтовая лестница в северо-восточном углу хранилища. Стану ли я спускаться, я и сама пока не знала. Пока что достаточно будет взглянуть.