Теперь всё для тебя
Шрифт:
Мы идем вдоль поля, Сергей вглядывается в начинающую подниматься пшеницу. Увидев красный флажок, спешит к нему, а я чуть отстаю, чтобы со стороны посмотреть на его уверенную походку. Зарывшись в пшеницу, Сергей чуть приминает стебли и раскладывает чемоданчик. Я ожидала увидеть там отвертки, молотки и что-нибудь такое – но отвертка оказалась всего одна, а помимо нее – какие-то непонятные штуки, все в проводах.
– Вы решили заложить бомбу? – предполагаю я и ставлю бутылку с водой рядом.
– Не в этот раз.
Сергей осмотрел небольшую коробочку, спрятанную в пшенице. Больше всего она похожа на колонку, только от
– Почему их до сих пор не украли? – спрашиваю я. – Техника все-таки.
– Почему же не украли? Бывало. Целых три раза. После трех скандальных увольнений – перестали. Местные боятся, а остальные и не знают, что тут установлено. Да если бы и знали, вряд ли бы додумались снять геолокатор – так первых троих воришек мы и вычислили. С главами хозяйств договорились, что воров они на работу не возвращают. А это, знаете ли, тяжело – жить в селе и потерять работу. Тут либо устраиваться кем придется, либо переезжать. Местные жители к этому, как правило, не готовы.
Все-то у него продумано!
Пока Сергей разбирает «пугалку», я вдруг вспоминаю, что до сих пор не сняла с плеча сумку с фотоаппаратом. Скорее со скуки и по привычке достаю Марк Третий, щелкаю несколько раз поле. Слишком яркое солнце, чтобы получились красивые, контрастные фотографии, но все равно неплохо. Несколько кадров посвящаю Сергею – он, увлекшись делом, даже не замечает этого. Встав на колени, разбирает «пугалку», заглядывает в переплетение проводов и, кажется, меряет напряжение. Потом вздыхает, вырывает один из проводов и с помощью чего-то, похожего на паяльник, приделывает на его место другой.
– Так и знал, контакт сдох… – бормочет он и вдруг поднимает голову. Хитро прищуривается, от чего опять появляется ямочка на его правой щеке. Сейчас я впервые замечаю, что среди темных волос есть несколько седых – совсем чуть-чуть. – Опять меня фотографируете?
– В прошлый раз вам понравился результат, – замечаю я.
– Там я не стоял среди поля, скрюченный и грязный, – отвечает Сергей и возвращается к ремонту.
Я не сразу понимаю, о какой грязи он говорит, но тут замечаю на его пальцах черные следы. Что-то типа масла или смазки от механизма. Может, какой-нибудь защитный антидождевой барьер. Приближаюсь к Сергею, кручу объектив и ловлю в камере его пальцы – почему-то они представлялись мне тонкими, как у пианиста, но теперь вижу, что это не так. Руки Сергея больше похожи на обычные мужские – крепкие, привычные к работам, хоть и с аккуратно подстриженными ногтями.
Щелк.
На этот звук Сергей уже не реагирует, я же, чтобы его не отвлекать, иду ловить красивые кадры чуть поодаль.
Минут через двадцать он наконец выпрямляется, потягивается. Еще одно фото – невероятно красивый мужчина на фоне поля раскинул руки, будто бы радуется чему-то. Или будто изображает огородное чучело – очень даже симпатичное. Будь я вороной, ни за что бы не улетала. Я спешу подойти к нему.
– Ну как? Заработало?
– Вроде бы, – с легкой усталостью отвечает Сергей и аккуратно, стараясь не замараться, хлопает по карманам. – У вас нет салфеток?
Я заглядываю в сумку от фотоаппарата и нахожу целую пачку. Марк Третий, ну ты и предатель! Значит, когда я плакала, салфетки у тебя были, но ты их спрятал? А сейчас – вот же они!
Я достаю несколько штук и подаю Сотникову. Он вытирает
– Сейчас проверим, – говорит Сергей, складывает салфетки возле бутылки воды и достает телефон. Через несколько секунд уши взрываются от громкого звука.
– Твою!.. – Я едва сдерживаюсь, чтобы не выругаться, не уронить Марка. Только успеваю зажать уши – эта «пугалка» заорала как сумасшедшая! Ее сигнал, будто эхо, пронесится по полю, и в ответ ему раздается еще несколько визгливых звуков. – Вы бы хоть предупреждали!
– Я же предупредил: «сейчас проверим». – Сергей смеется, обнажая белые зубы, и не может остановиться даже десяток секунд спустя. – Вы бы видели свое лицо!
– Ужас!
– Да нет, почему? Лучше уж такое – пораженное, чем как в начале нашей сегодняшней встречи.
Я мгновенно мрачнею. Сергей, почувствовав, что сказал лишнего, тоже быстро успокаивается.
– Извините. Я не собирался это обсуждать. Но если вам это нужно, у нас еще целый час обратной дороги.
– Не стоит. Это… – мне хотелось сказать «личное», но я не сказала. Это бы значило, что я запрещаю Сергею вторгаться в мое «личное», а-то, собственно, не против. Просто пусть это никак не будет связано с Максом. – Это ерунда.
Сергей понимающе кивает и тут же показывает на Марка Третьего.
– Покажете, что получилось?
Он склоняется у меня над плечом, рассматривая снимки на небольшом экране. Там, где он согнулся над «пугалкой», его особенно смешит:
– Поставлю эту в Телеграме. Даже лучше предыдущей. Сразу видно – работящий мужик.
– По той тоже видно. Просто там работящий – немного в другом смысле.
Я чувствую его дыхание на шее, но специально не поднимаю Марка, чтобы Сергею приходилось стоять именно так – близко-близко. Когда снимки с полей заканчиваются, он отходит, а я смотрю на свои плечи – покрылись мурашками, несмотря на теплую погоду. Надеюсь, не заметил?
Сергей собрал испачканные салфетки, выпил воды и уже идет к машине. Я спешу за ним.
– В город? – спрашиваю.
– Вряд ли вы захотите мотаться со мной по полям и дальше.
– Почему же? С вами интересно.
Сажусь в машину раньше Сергея, из-за чего в награду получаю несколько секунд, которые могу без зазрения совести смотреть на него. Автомобиль разворачивается на неровной дороге и едет к трассе.
На душе с каждым километром становится все унылей. Вот и случился небольшой выходной – почти половина дня вместе с Сергеем. Следующий не планируется. У нас больше нет ничего общего, даже статья, которую писала Оля, уже написана – мне просто не нужно у него ничего спрашивать.
Сергей опять погружается в работу, отвечая на пропущенные звонки, мне же остается смотреть в окошко на поля и пытаться не выдать свое отчаяние от скорого расставания. А еще то сообщение, которое я ему отправила… «Кому захочется встречаться с человеком, который и часа в неделю не может уделить?» «Мне». Надо же было такое написать. Он не упомянул сегодня о том неловком диалоге, но вряд ли его забыл… А может, и забыл. Так даже еще хуже. Это бы показывало, что мое дурацкое незапланированное признание совсем ничего для него не значит. Хотя чего я удивляюсь? Вряд ли у него есть проблемы с девушками: богатый, красивый, умеет себя вести. Интересный. Если захочет, подцепит какую-нибудь дурочку типа меня за полчаса.