Теперь я Волан-де-Морт?
Шрифт:
И резал. Резал. Резал...
Он бы уже давно умер, но Мастеру Крови легко не давать ему истечь кровью. То, что я делал, больше всего напоминало старый маггловский способ казни – смерть от тысячи порезов.
Я махнул рукой. Беллатриса убила фестрала. Новая энергия разлилась по рисунку, причудливыми волнами она соединялась с энергией, идущей от пленного.
Я говорил о Сумеречном Пламени, говорил о дементорах и Антипатронусах, собирающихся в огромные тучи, затмевающие небо. Говорил о бродящем безумии, которое приносит милосердный Круциатус, о
Об ужасе и кошмаре, страхе и яде.
Даже Том Реддл давно так не выкладывался ради единственного пленного, а для меня это вообще первый случай столь протяжённых и разнообразных пыток.
Я очень устал, разрушая плоть человека и не давая ему умереть, подсовывая ему жуткие образы легилименцией, искусственно удерживая его от безумия. Насколько я понял ритуал, чем ужасней пытка и качественнее крик свежего безумца, тем качественнее исцеление, а мне рецидив не нужен – пойдут слухи, что Лорд "сдаёт", не смог обработать Диану качественно. А я почти как политик — репутация очень важна. Кроме того, я давно хотел замерить поступление некроэнергии от пыток, в том числе без магии, так что после ритуала и замерю... Просто из набранного вычту все поступления от использованных мной заклинаний.
Я рубил и терзал, и рассекал кости. Пленный уже совсем не походил на человека. Алекто Кэрроу смотрела на меня так, как обычно Беллатриса. Себастиан Розье улыбался мне одной из коронных всепрощающих улыбок Дамблдора.
Тут я почувствовал – скоро даже я не удержу жертву от безумия. Больше всего это напоминало ощущение неотвратимости приближающегося полового акта... По моему сигналу Лестрейнджи синхронно добили четырёх пленников-магглов, которых пытали в меру своих сил. Новые потоки энергии устремились к пленному.
— Нет! Это не может быть правдой! – невероятно, но человек ещё держался.
И я начал скидывать ему свои воспоминания.
Он увидел орду акромантулов, восьминогого ужаса, как они волна за волной, полностью неуязвимые, буквально затаптывают авроров...
На ассоциацию о бездушности увидел он озеро с инферналами, ждущими своего часа...
Аврор увидел результаты последних экспериментов – выведения химер, воздействий крови магических существ на людей, а в особенности результаты выращивания гомункулов для снятия проклятия с Малфоев. Людей, искаженных и неправильных, изуродованных так, как не могли исказить маггла никакие мутации и радиация. Люди, у которых были щупальца и клешни вместо рук, фасетчатые глаза, множество лишних фаланг, глаза на руках, ногах и в других неожиданных местах. Он видел людей, покрытых рунами, от которых болели глаза...
— Это неправда! Это не может быть правдой! – возопил он мысленно, пытаясь выгнать образы из головы.
— Ты сам в это веришь, слепец? – спросил я. – Это реально! Присмотрись... Разве ты не видишь, что они настолько ужасные, что это не может быть вымыслом. Эта правда, ведь именно они обитают в этом мире... просто ты их еще не встретил...
Лишь вопли отчаяния были
А потом он зашёлся в диком и простом крике Страха. Крике, которым можно было испугать баньши...
И дамба рухнула, стены сопротивления пленного не устояли, многоголосица видений завладела мозгом, слова проникли сквозь уши и запустили цепкие когти в сознание человека. Крик достиг своего невыносимого кульминационного момента, и тогда я, преодолевая ножом липкую муть крови, вонзил нож в его сердце.
Все руны стали угольно-чёрными, а тело человека стало превращаться в чёрную кляксу, которая воспринималось в магическом зрении чем-то средним между Антипатронусом, дементором и Обскуром.
— Я — лорд Волан-де-Морт, жертвенной кровью, жертвенной болью, жертвенным разумом, жертвенной жизнью исцеляю эту женщину от синдрома Корнера-Вернера!
А теперь самое сложное... До этого места бы дошла половина Внутреннего Круга...
Облако не хотело слушаться. Облако не хотело лечить. Оно хотело... растворять... Желательно всё... Словно груз на вытянутых руках держишь. Медленно облако подплыло к лежащей без сознания женщине. Одна ошибка – и Крауч останется без матери. Две ошибки — и облако начнет крушить всё подряд, хотя Пожиратели наверняка отобьются или, на крайний случай, сбегут.
Но нет, Тёмное Облако приблизилось вплотную, и от Дианы к нему устремились Тёмные Жгуты. В облако просто всасывалась какая-та чернота...
Да, примерно так и лечат Тёмные Проклятия: подобное к подобному. Но обычно всё намного проще...
Когда облако втянуло всю черноту из Дианы, оно захотело втянуть её целиком. Но я не позволил: такое ощущение, что управляешь одновременно Адским Огнём и Сумеречным Пламенем, приказывая им оставить добычу. Это как засунуть пьянице в рот выпивку, но велеть не глотать.
Сначала Облако оставило Диану Крауч в покое и отплыло в сторону, а потом словно вытащили пробку из ванны: оно стало водоворотом втягиваться внутрь самого себя и исчезло.
Всё было закончено: ничего кроме остаточных следов Тёмной Магии, правда очень сильных, особенно на Диане Крауч, не говорило о произошедшем.
Магии во мне осталось довольно много – треть наверное, но я очень устал.
— Эдвард, проверь Диану, — приказал я, стараясь выглядеть невозмутимым и не уставшим.
Эдвард стал махать вокруг неё палочкой. Потом поднёс амулет, затем порезал себе руку. Что, не сработало что ли?
— Твоё заключение, Эдвард? – сказал я.
— Мой Лорд… Она… здорова, — ответил он.
— Ритуал блокады прошёл удачно? Её жизни ничего не угрожает? – уточнял я.
— Милорд... Нет блокады. Она просто здорова. И следов того, что у неё был синдром Корнера-Вернера, нет! – с восхищением воскликнул Лестрейндж-Старший.
Походу я перестарался... Но это даже хорошо: расскажу ей, что вылечил её светлой магией...
Быстро проверяю женщину сам: да, всё верно.
— Узрите же истинную мощь лорда Волан-де-Морта! – сказал я.