Теперь я Волан-де-Морт?
Шрифт:
— А если он только притворяется пижоном и сумеет отбиться? — ответил я.
— Мой Лорд, ему восемнадцать лет и в школе он не блистал…
— Лонгботомы тоже были молодые, ты помнишь, что осталось на месте их дома? И мне когда-то было двадцать, думаешь со мной тогда бы справился Гиббон?
— Я Вас понял, Повелитель. Я сам с отрядом схожу, — сказал он.
— Не надо. Займись бумагами. Скажи мне, где он, я пошлю за ним Елену.
— Как прикажете, Мой Лорд.
В час ночи я в обличье Елены стоял перед домом Локонса. Обычный маленький домик на отшибе. Защита на доме — стандартная сигнализация в аврорат
Привыкнув к магическим штурмам, я долго искал подвох. Его не было. Только наведённая сигнализация в аврорат.
Ловушка? Локонс уже завтра, в смысле, сегодня, поедет искать материал для следующей книги. Надо брать сейчас.
Предварительно наложив блокирующие перемещения заклинания, взмахнув палочкой, творя заклятие максимум среднего уровня, я сделал себе дверь в защитном куполе. Наверное, стоило перед собой послать домовика, чисто на всякий случай — ведь не может всё быть так гладко.
Я шёл под маскировкой, ведомый сканирующими заклинаниями.
Локонса я нашёл в самой большой комнате. Он был в меховых тапочках, золотистом халате и с какими-то зачарованными гребнями, которые ему укладывали волосы. При этом он подписывал письма поклонникам роскошным павлиньим пером. Везде были полусобранные чемоданы, из которых торчали… Его портреты?! В довершении всего, вокруг него не было никакой защиты.
Только два амулета на нём — один, весьма средний, универсальный защитный, а другой действительно очень хороший и лучший из тех, которые можно купить за деньги, защищающий от легилименции.
Либо он щегол, либо новый Дамблдор — тот почти также одевается. Возможно, следовало медленно и аккуратно взламывать его амулет от легилименции. Но даже я бы не справился быстрее, чем за десять минут. А вдруг он что-то почувствует и уйдёт портключом? Я, конечно, незаметно заблокировал портключи, аппарацию, домовиков, да всё кроме феникса, но мало ли…
Я под невидимостью обошел его со спины и направил на него свою волнистую палочку с чешуёй Нагайны.
Я доработал технику использования Непростительных и вербального колдовства. У Непростительных затруднена невербальная форма — при их невербальном использовании тратится намного больше энергии. Я просто наложил на себя специфические заглушающие чары — слова «Авада Кедавра, Круцио, Империо», как и другие слова заклинаний не уходят дальше моей защиты.
— Круцио! — сказал я, но этот звук Локонс не услышал.
Следом полетел Высший Пробой Защиты и набор беспалочковых невербальных оглушающих, парализующих, обезоруживающих и связывающих чар, ещё до того, как луч Круциатуса попал в тело. А сам я, использовав чары самолевитации, взлетел вверх и вбок, чтобы заклятия, которое он кинет на источник летящих лучей, не зацепили меня.
Я рассчитывал на то, что Круциатус свалит цель, проигнорировав его защиту. Потом его защитные чары, которые сразу же развернутся из спящего режима, проломает разрушающее защиту заклинание. И какое-нибудь из моих заклинаний его выведет из строя, в то время как я ухожу от контр-атаки.
Но всё оказалось намного проще.
Круциатус попал в Локонса. Он сразу же потерял сознание. На этом бой был закончен.
Потом его настигли мои остальные заклинания. Защита
Сорвав с него заклинанием амулет защиты разума и напоив зельем Живой Смерти, я начал его экспресс обыск. Помада, ещё одна помада, зеркальце, зеркало, маникюрный набор, журнал «Ведьмополитен» и прочее… И всё это в карманах халата!
Пару раз взмахнув палочкой почистил следы и собрал вещи Локонса — всё будет выглядеть так, будто он уехал в новое путешествие.
Найдя его волшебную палочку, которая лежала на комоде в соседней комнате, я перенёс Локонса с вещами в другое место. Проверил кровь на следящие зелья, проверил на оборотное. Чисто. На такую операцию можно и Арабеллу Фигг с битой посылать…
Я перенесся с ним на базу, надежно зафиксировал, как заклятиями, так и цепями, наложил чары немоты. Привёл в сознание и, будучи невидимым, использовал легилименцию — если ожидается слабое сопротивление, то проще допрашивать человека в сознании.
Только я рассчитывал хоть на какое-то сопротивление — видимо я просто переобщался с Горацием. Окклюменции не было вообще! Да что там окклюменция — это было даже проще, чем занятия окклюменцией с Лили, было даже проще, чем с некоторыми магглами. Сила воли была в зачаточном состоянии, это был один из самых простых случаев использования Магии Разума за всю мою жизнь, в смысле, мою и Тома Реддла. Единственное — я всё равно сильно ударил и оказался сразу в глубоком детстве.
Нормальная благополучная семья. Мать волшебница, отец маггл, трое детей. Ребёнок, вполне довольный жизнью. И тут он узнаёт — он волшебник, единственный из всех детей! Сначала всё идеально — он может колдовать, а больше никто (у него две сестры), он самый лучший, избранный!
А потом Хогвартс. Распределение на Когтевран. И тут он понимает — он не лучший, он такой же, как все. Все могут колдовать, кто-то лучше, кто-то хуже. Мне всегда казалось — это очевидно.
Но для него это оказывается открытием и он начинает учиться. С виду — твёрдый середнячок. Но у него оказывается большой недостаток: он не хочет трудиться, совершенно. Если в чём-то он не первый, он не хочет этим заниматься совсем. То есть практически ничем он не занимается. И при этом невероятное честолюбие и жажда славы и почестей, уровня Тома Реддла. Это привело бы его на путь Тёмного Мага, но в дополнении с отсутствием жестокости, наличием невероятной лени и брезгливости, он просто остался ничтожеством.
Просматривая его учёбу в Хогвартсе, я понимал — дураком он не был. Ещё в Хогвартсе он придумывал заклинания своей разработки: сделал свой автограф на поле для квиддича десятифутовыми буквами. Или придумал на своём последнем курсе аналог Мортсмордре — заклинание, запускающее в воздух призрачную копию его лица. Но обычно было проще — он просто слал пятьсот сов с валентинками для себя.
У него были бы хорошие шансы стать шутом, но он нашёл в себе талант, в котором он превосходил всех: заклинания Памяти. Его заклятия Памяти были совершенными! Возможно, даже лучше моих. И он решил это использовать для того, чтобы хорошо устроиться по жизни.