Теперь я Волан-де-Морт?
Шрифт:
«Вся эта официальная процедура», — застряло в голове Фаджа. А ещё все эти карты…выбор без выбора… Безальтернативное голосование… Вероятно, его собеседник врёт. Или спятил. Ничего, он всё проверит.
— Да, — вновь слушал Фадж, — а возьмём запрет предаваться разного рода Тёмной Магии, с длинной спецификацией по категориям. Он начал действовать вполне исправно, но с маленькой поправкой: «Если вы действительно не хотите этого». Она была чрезвычайно необходима, ты не понимаешь, — его пальцы нервно играли шариком. — Но главное — это свобода. Если кто-то может работать лучше другого, зачем ему это запрещать? Маг окажется производительнее неволшебника в силу своих возможностей. Если предоставить им равные возможности — например, пользоваться магией и распоряжаться результатами труда, маг будет жить лучше, чем неволшебник. А если вдруг какой-то маг магически сильнее других магов — логично, что тот сумеет устроиться лучше. Надо просто не мешать вещам идти своим чередом. Насчёт запретов… Как у маглов. Хочешь — кури, если совершеннолетний. О вреде мы тебя предупредили. Ищи сам баланс между риском и
Почти непроизвольно Фадж вызвал охрану. Тут же стена исчезла, а на ее месте появился десяток боевых магов, которые встали рядом с Министром. Ладно, он послушает этого психа.
Глава Отдела Тайн достал Хрустальный Шар, в котором была запись. Фадж знал, что ничего опасного в его кабинет пронести нельзя, и принялся с любопытством смотреть.
Обычный магловский город. Сначала его взгляд пробежал по гладкому сверкающему фасаду здания и остановился на террасах и обсаженной деревьями дороге внизу.
Люди казались спокойными и организованными. Но вдруг возникло какое-то мгновенное замешательство, на дороге столкнулись два автомобиля. Казалось, что после столкновения они были сделаны из единого цельного куска скомканной бумаги. Потом сцена прервалась — он видел, как над телами маглов в магловском морге работают маги, изымая то, что можно использовать для зельеварения. Запись закончилась.
Фаджа передёрнуло. Монтаж. Или случайность. Маглы тоже используют тела в медицинских вузах? Одно-два тела для изучения в год… Это всё случайность, сердито сказал он себе. Это не имеет никакого статистического значения. Целых восемь лет, нет, пока только меньше одного года Магическая Англия твёрдо идёт к здравомыслию, несмотря на случайные рецидивы. Он видел это собственными глазами. Видел каждодневное улучшение, видел достаточно, чтобы убедиться наверняка. Глупо с его стороны слушать эту бессвязную болтовню бессменного Главы Отдела Тайн чуть ли ни начала века, которая всё-таки подействовала на него. Он устал за год с хроноворотом, а этот человек работает с хроноворотом, пусть и не так интенсивно, более полувека! Жаль беднягу, хорошо не буйный!
Фадж просто очень устал и посмотрел на часы. Но ничего нельзя пускать на самотёк. Он вместе с охраной перед своим выступлением тщательно проинспектирует Отдел Тайн. И вообще всё.
— Извини, — сказал он как-то отрывисто и грубо, проходя мимо кресла, в котором сидел Глава Отдела Тайн. — Я бы с радостью продолжил этот разговор, но я должен идти на совещание. — Только сначала я хочу ещё раз посетить Отдел Тайн. Лично. Прямо сейчас вызову ещё охраны.
— Я с радостью провожу Вас, господин Министр! — вскочил гость с кресла.
Охраны в кабинете прибавилось. Фаджа взяли в коробочку.
— Он вам надоедает? — хриплым голосом спросил начальник его охраны с позывным «Ворон», указывая палочкой на Маску.
На мгновение Фаджу почудился злой мстительный огонёк в глазах человека. Но через долю секунды он исчез.
— Вовсе нет, Фрилоу, — спокойно ответил он. — Мы просто обсуждаем один рабочий вопрос. Сейчас я иду в Отдел Тайн. Всё в порядке.
— Очень хорошо, — с сомнением произнес «Ворон» и после некоторой паузы неохотно сунул оружие в кобуру.
— А теперь, — непринуждённо сказал Глава Отдела Тайн, — мы прогуляемся.
Они вышли в коридор и направились к лифту.
— Тебе не следует идти на совещание или посещать Отдел Тайн. Ты должен дать мне возможность объяснить тебе всё. Ведь мы же друзья!
«Не противоречь ему», — Корнелиус был до смерти замучен бормотанием. В конце концов он уступил.
— Ты же можешь поговорить со мной прямо в лифте.
Они сели в лифт, и тот помчался.
— Ты понимаешь, дело не только в твоих законах, — быстро начали просвещать Фаджа. — Есть ещё много других вещей, которые никогда не выполнялись так, как было записано в твоих официальных документах. Возьмём, к примеру, бюджет департаментов. Насколько я знаю, в докладах говорилось, что расходы для Отдела Внеземных исследований регулярно и резко сокращались. На самом деле за год твоего руководства они возросли в десять раз.
Фадж мысленно рассмеялся. Да-да, а откуда взялись деньги? И как это можно проглядеть? На что их тратить? Исследование перемещений в рамках планет Солнечной Системы? Хорошее дело, но это совершенно бессмысленно — Пожиратели украли из зала планет Землю, без неё баланс системы нарушен. Нечего исследовать — вот он и срезал бюджет.
— Конечно, ты не мог знать всего этого, — продолжали просвещать Фаджа, как ребёнка. — Ты не мог находиться
А есть ещё график внезапных проверок, о которых он никому не говорил! Он совершенно уверен в своей информации. А лифт всё ехал и ехал…
— К тому же теперь ты резко сократил расходы Аврорату.
— Конечно, — Фадж настолько отупел от усталости, что продолжал разговор просто по инерции. — Там же были одни предатели! Тайной полиции по силам поддерживать порядок! Подумай только, как мы рискуем, давая оружие выкормышам Дамблдора или передавая Тёмную Магию в руки вчерашних детей.
— Да, я знаю, — перебили его. — А вот тебе известно далеко не всё, что происходит. Мы отказались от принципа неприменения силы на международной арене. Наёмничество законодательно разрешено. Люди, как оказалось, и не так чтобы против повоевать. Но война войне рознь: наёмники едут воевать за деньги. Им все равно кого и где убивать — главное, чтобы платили много и вовремя. И если их ожидаемый доход, умноженный на вероятность остаться в живых, будет выше их ожидаемого дохода в мирном обществе — они согласятся. Но просто наёмников мало. Часть людей настроена романтически: погибать и убивать за свою страну, чтобы, в случае смерти или увечий, тебя не бросили и не сделали вид, что впервые видят. Солдату, в отличие от наёмника, важно стяжать боевую славу, иметь награды и почёт. Чтобы этот солдат имел потом пенсию, льготы и считался, в конце концов, ветераном, а не просто кем-то, кто в молодости кидал заклинания в кого-то где-то и получил за это сколько-то галлеонов, инвалидность или дырки в теле. Магическая Англия участвует в вялотекущих конфликтах в Африке и Азии. Просто официально Магическая Англия этого не признаёт. Чтобы не раздражать народ, Магическая Англия отправляет в горячие точки наёмников и так называемых «добровольцев», которые фактически есть, а формально их не существует. Наёмник не может быть легализован. Легализовать наёмников — значит признать их солдатами. А признать солдатами, значит, признать, что мы ведём войну. Но мы, если уж там воюем, планируем сказать об этом честно — ради романтиков. И тогда пусть те, кто там воюют, действительно получат что-то, кроме презрения, покалеченного здоровья и небольшой суммы денег в мешочке. Мы идём именно в эту сторону. Существует уже четыре отряда законных боевых Тёмных Магов. Организован Военный Департамент, и он ломится от желающих. Конкурс — восемнадцать человек на место. Число военных в Африке постоянно увеличивается — среди местных тоже есть желающие нам служить. У тех, кто побеждает, всегда много друзей. А наёмники… Они выполняют полубандитские добывающие функции. Чтобы на нас никто не напал из магов — создаётся оборонительная армия Магической Англии. Сам-Знаешь-Кто выступает гарантом независимости Магической Англии, изображая из себя персонифицированное оружие массового поражения — того, кто сумел остановить Дамблдора, объединившего все Дары Смерти в себе. И если бы не было этого бессмертного — очень скоро бы нас всех повесили. Это политика: кто проиграл, того и судят за военные преступления. Украдёшь тысячу галлеонов — тебя посадят, украдёшь миллион галлеонов — откупишься, миллиард галлеонов — посадят того, у кого ты украл, а если украдёшь триллион галлеонов — тебя изберут пожизненным главой всего. Что касается вооружённых сил… Маги выполняют направляющую роль, а основное мясо в армии — магические создания, големы и гибриды из маглов и техники.
«Не противоречь ему», — твердил себе Фадж мысленно. Как же жалко этого психа. А ведь меньше года назад был почти нормальный! Наверное, перескочил с первой устойчивой точки накопления эрегху на вторую…
— Для чего? — спросил он. Он просто коллекционировал изъяны в этой бредовой картине мира.
— Ты понимаешь, мы хотим защитить себя, когда объявим о смене политики. Тайны это хорошо, но отбор действует не только на уровне сконструированных механизмов, но и на уровне идей. Если какая-то идея секретна, и мы покрываем её промахи, то мы не можем избавиться от внутренних противоречий или ошибок в идее. Идея застывает, а мир продолжает меняться, что рано или поздно приводит к поражению. Идея может пережить человека, но этого мало. Нужно совершенствоваться вместе с миром, идти вперёд, отбрасывать полезное ранее, но ненужное сейчас, повышать свою квалификацию… Нужно быть как феникс — сгорать в пламени, чтобы переродиться вновь молодым. Вопрос выхода из тени — вопрос времени. Если ты спрашивал насчёт Тёмной Магии и вооружённых сил, то надо держать под контролем оборотней и быть готовым уничтожить следующее Тлаутлипуцли, которое пока в коконе. Его нам предложили гоблины. Барьеры против Тлаутлипуцли надо отрабатывать только на настоящих демонах, следовательно, пришлось чуток приоткрыть основы демонологии. Кто-то должен следить за питомником Рогатых Змеев в Англии. Получены результаты в разведении василисков. Также начались программы по ввозу в страну акромантулов и переговоры о прекращении охоты на вампиров в обмен на их нормальное поведение, самоконтроль численности и «партнёрские отношения». Кроме того, несмотря на то что Аргентина, Чад, Судан и Центральноафриканская республика уже признали своё военное поражение, у нас вялотекущие конфликты продолжаются. А именно…
Фадж закрыл глаза. Сколько ещё, спрашивал он себя, сколько он увидел, что в последнее время люди, подобные Харрисону, которых он легко выдерживал целых восемь лет, стали невыносимо утомительны для него. Теперь даже мысль о конференции, на которой он скоро будет председательствовать, не смогла расшевелить его. Что это? Реакция на успех или на окончание восьмилетнего напряжения?
— Ты знаешь, сколько уровней в Министерстве Магии? — неожиданно спросили его.
Фадж не сразу уловил новые нотки в голосе, но тут же ответил: