Теплая Птица (отредактированный вариант с альтернативной концовкой)
Шрифт:
– Марина, оставь нас наедине.
– Конечно, Христо, – я уловил в голосе девушки обиду.
Христо дождался, пока скрипнула закрываемая дверь, и поднял глаза. С минуту он просто смотрел на меня, поглаживая узкий подбородок, потом сказал:
– Не знаю, кем ты был до Дня Гнева, но Джунгли явно пошли тебе на пользу. Они изменили тебя в лучшую сторону. Ты – хороший человек, Андрей.
Я не кинулся его разубеждать.
– Да, ты хороший человек и прекрасный боец. Бойцом тебя сделали Джунгли, а человеком тебя сделала Марина. О, не спорь,
– Я и не собирался, Христо.
– Но не всем так повезло, ты знаешь сам. Игроки – в Джунглях, мародеры – в резервациях живут по звериным законам и медленно, но верно, превращаются в зверей.
– К чему ты клонишь?
Христо негромко засмеялся.
– С тобой приятно разговаривать, Андрей, ты во всем стараешься вычленить суть. Это похвально.
Он помолчал, постукивая пальцами по столу.
– Андрей, ты знаешь, кто такой Лорд-Мэр?
– Марина, кажется, упоминала. Правитель резервации?
– Верно, – кивнул Христо, и, наклонившись над столом, сказал, глядя мне в глаза. – Андрей, я привел тебя сюда для того, чтобы ты убил Лорд-Мэра.
Что угодно я ожидал услышать, но только не это.
– Точнее, не я привел тебя, а Марина, – поспешил поправиться Христо.
– Какая разница, кто привел, главное – зачем? С чего вы взяли, что я буду кого-то убивать?
– Андрей, Лорд-мэр – не человек. То есть, он, разумеется, из плоти и крови, но, по сути, Лорд-мэр, – Христо кашлянул, – Лорд – мэр, – это должность, кровавое средоточие драконовских понятий о власти, основание пирамиды под названием «Армия Московской резервации». Ему подчиняются стрелки, по его приказу проводятся зачистки в Джунглях, как скот, истребляются люди. Мне ли тебе рассказывать о зверствах стрелков? Но я могу рассказать тебе о другом. ОСОБЬ – это Особый Отряд Безопасности при Лорд-мэре, занимающийся так называемой «борьбой с инакомыслием». То есть с теми, кто не желает быть частью этой системы. Так вот, однажды в лапы особистов угодила Марина…
– Говори! – невольно закричал я.
– Андрей, я понимаю, как тяжело тебе это слышать, поверь, мне еще тяжелее это говорить, но… трое ублюдков из ОСОБи изнасиловали ее…
Что-то оборвалось внутри меня, словно отключился датчик с надписью «добро», ярость – жесткая, холодная, как лезвие заточки, заполнила сердце, побежала по жилам. Мне хотелось переломать все в этом кабинете, убить Христо. Это неправда, ты лжешь! Но я лишь бессильно откинулся на спинку стула, чувствуя себя совершенно разбитым.
– Да, изнасиловали, – повторил Христо. – Однако, Марине повезло. Те, кто попадают к ОСОБи, редко остаются в живых. Бойся ОСОБи, Андрей. Ее щупальца повсюду, она не знает пощады.
– Где мне найти Лорд-мэра?
Христо улыбнулся, глаза за стеклами очков заблестели.
– Я рад, что ты решился, Андрей. Но проблема в том, что просто взять и придти к Лорд-мэру невозможно. Его никто никогда не видел, кроме самых верных соратников и особо отличившихся стрелков… И еще: чтобы изменить этот мир,
– Я не понимаю тебя, Христо, – нетерпеливо перебил я. – Я не желаю менять мир, я хочу просто убить Лорд-мэра.
– Ты хочешь отомстить, – вздохнул Христо. – Тогда все напрасно.
– Что напрасно?
– Напрасны все те жертвы и муки, что принесли возрожденцы на алтарь нового мира. В том числе, напрасны муки Марины…
– Не пытайся накрутить меня еще больше, Христо! – крикнул я. – Что значит: занять место Лорд-мэра? Кто займет его место?
– Ты, Андрей.
– Я? Да ты сумасшедший, Христо.
– Отнюдь нет. Я реалист и вижу, что именно скрывается под этой кожаной курткой.
Я недоуменно посмотрел себе на грудь.
– Там скрывается сердце льва, – просто сказал Христо. – Сердце льва, но нежное и податливое, как сердце ягненка.
– Прекрати, Христо, я не мальчик. Что ты, в конце концов, хочешь от меня?
Возрожденец сцепил руки перед собой.
– Каждый год, на рождество, Лорд-мэр пополняет новобранцами свою армию. На ВДНХ собирается самое гнусное отребье со всей резервации в надежде стать частью той силы, что дает кров, постоянный паек и право на безнаказанное истребление себе подобных. После ряда испытаний самые ублюдочные из этих людей получают право называться стрелками…
Ну вот, теперь все на своих местах.
– Ты хочешь, чтобы я стал стрелком, Христо?
– Не я, а мы, Андрей. Мы хотим, чтобы ты сыграл в стрелка.
Христо взял в руки карандаш, завертел в тонких пальцах.
– Но почему ты не пошлешь Киркорова или Снегиря?
– Они уже были, – вздохнул возрожденец. – Но – не прошли испытания. Андрей, я не намерен скрывать от тебя правду. Помнишь, я сказал, что Снегирь потерял руку по пьянке?
Я кивнул.
– Это была шутка. Просто, как я уже сказал, он не прошел испытания. Как и Киркоров.
Мне вспомнилась одноглазая рожа Киркорова, блестящий значок на его груди. Там, в Кремле-2, этот значок сверкнул в свете костра, когда его обладатель подглядывал за мной и Мариной, истекая похотливой слюной. Гнида! Я совсем не удивлен, что этот слабак облажался на испытании.
– Что такое рождество? – спросил я.
Христо бросил карандаш на стол и откинулся на спинку кресла. Мне из-за стола стала видна только вихрастая макушка.
– О, рождество! – в его голосе явно проскальзывало облегчение, как после тяжелой работы, – Рождество – это религиозный праздник бывших, связанный с появлением на свет некоего Спасителя. Со Спасителем связана сложная и противоречивая история, о которой тебе больше рассказали бы иссуиты. Мы, возрожденцы, относимся к ней с недоверием.
– Ближе к делу. Когда это?
Христо распрямился, и, глядя мне прямо в глаза, отчеканил:
– Через неделю, Андрей.