Теплая Птица (отредактированный вариант с альтернативной концовкой)
Шрифт:
Я сразу понял, что он имеет в виду Бориса.
– Без истерики, без всех этих «кийя!» – четко и ровно. Ничего лишнего – удар и… результат.
– Спасибо за высокую оценку, ваш крест, – сказал я.
Глеб Пьяных иронично взглянул на меня.
– Оценка и вправду высокая, – согласился отец Никодим. – Настолько высокая, что я решил назначить тебя в свою личную охрану на место Григоренко. Его ранили во время рейда по Измайловскому гетто. Помнишь, Глеб?
– Да, ваш крест, – отозвался Пьяных. – Та еще была заварушка.
– Временно, конечно, – пока не оклемается Григоренко.
Я ответил, что буду рад сложить за него голову.
– Похвально.
Отец Никодим обратился к Глебу:
– Распорядись выдать парню оружие. Вечером я выезжаю на Вторую. Сколько можно тратить время впустую?
5. Большая шишка
Я сидел в машине сопровождения вместе со стрелком из охраны и шофером, держа заряженный АКМ на коленях. Следом за нами медленно двигался черный автомобиль Отца Никодима. Мы покинули Цитадель не больше двадцати минут назад, но почему-то казалось, что давным-давно. Быть может, потому, что стрелок, по имени Меир, оказался надоедливым и болтливым парнем. Жиденький, востроносый, со смоляными глазками и чернявой бородкой, он словно имел шило в заднице и вертелся на месте юлой.
– Ты из стрелков? – накинулся он на меня. – Давно принят?
Узнав, что только вчера, Меир посмотрел с уважением:
– А я уже год, как в стрелках корячусь. Дальше охранки не дослужился.
– И не дослужишься, – повернув широкое лицо, вставил шофер.
– Это почему? – вскинулся Меир.
– Потому что ты трепло.
– Что есть, то есть, – согласился стрелок, выглядывая в окно. – О, уже Северянин.
Машина проехала по эстакаде, нависшей над железнодорожной платформой.
Из разговора Меира с шофером, я сделал вывод, что служба в личной охране отца Никодима не так уж почетна.
– Скоро кладбище, – неспокойно сказал шофер. – Здесь часто банды нападают на конвои.
– Прям уж и часто, – беспечно протянул Меир. – Когда последний раз?
Шофер умолк, должно быть, припоминая.
– В октябре на конвой конунга Шавката напали…
– Ну, да ты не дергайся, – перебил Меир. – С нами тебе сам черт не страшен.
Машина свернула в переулок, и почти сразу под передним колесом что-то громыхнуло. Осколки стекла, вместе с черным дымом устремились в кабину; сквозь пелену я увидел шофера, уронившего голову на руль.
– Мародеры!
Меир лихорадочно передернул затвор автомата, однако выстрелить не успел. Разбив стекло, пуля попала ему в голову. Меир навалился на меня, еще теплый, но уже не от мира сего. Я опустился на сиденье. Лязг пуль по металлу повторился.
Дьявол подери! Вот так западня.
Стрельба внезапно прекратилась. Я услышал голоса.
– Есть кто в первой машине?
Прячась за трупом Меира, я увидел появившуюся в окне физиономию – круглая, испитая рожа с жидкой бороденкой.
– Три трупака, – сообщил кому-то мародер. – Шофер и два стрелка.
– Оружие у них забери.
Дверца машины заскрежетала. Мое сердце готовилось выскочить из груди, и только оно жило во всем моем теле. Я превратился в труп.
Рука мародера, снимая автомат, скользнула по моей руке (вызывающе-теплой). К счастью,
– Два автомата и пистолет, Варяг, – сообщил мародер.
Ему ответили:
– Тащи сюда. Больше ничего нет в машине?
– Нет, Варяг.
И тут я услышал голос отца Никодима.
– Эй, Варяг, или как тебя, отпусти меня или пожалеешь.
Звук хлесткого удара.
– Заткни пасть, мразь. Уж за тебя-то, сука, мы получим настоящий куш. Много-много кокаина!
Судя по разразившемуся смеху, мародеров было не меньше десяти.
– Ладно, ребята, трогаем, – я уже узнавал голос Варяга.
Снег поскрипел под подошвами уходящих людей. Наступила тишина, какой я, кажется, никогда не слышал. Мертвая тишина. Я отодвинул Меира и вылез из машины. Ярко светила луна.
У переднего колеса машины сопровождения (в которой ехал я) – черная воронка с ободком оплавленного снега. Машина отца Никодима вся изрешечена пулями…
Ну вот, я, кажется, снова свободен. Устав мне теперь не указ, никто и ничто меня не держит. Что мне теперь делать? Вернуться к Марине – теплая, приятная мысль. Но как грустно посмотрит на меня Христо, как вздохнет он и скажет, что Снегирь погиб напрасно…
Что же мне делать, черт подери?!
Обратно в Цитадель?
Я не читал Устав Наказаний, но догадываюсь, что паек за случившееся мне не удвоят. Ублюдки! Да кто ж так организует охрану важных персон?! Или, может, отец Никодим не важная персона? Или, важная, но – неудобная. Черт его знает! – да это и не должно волновать меня. Я получил задание доставить отца Никодима из пункта А в пункт Б, а вместо этого, отлежавшись под трупом, поспособствовал тому, что отца Никодима мародеры тащат в пункт В.
Не зная чему, я засмеялся.
Рядом с машиной отца Никодима лежали два особиста (мародеры почему-то постеснялись прихватить их кожаные плащи) – снайпер и не кто иной, как Глеб Пьяных. У Глеба – неестественно вывернута шея и на лице застыл вопрос. При жизни он задавал людям много вопросов и всегда получал ответы, а вот теперь – молчок.
Я заглянул внутрь машины и присвистнул. Отец Никодим, похоже, большой любитель красоты. Сиденье оторочено розовым мехом, розовый мех на потолке, на стенках. На полу – резиновый ковер с изображением голой женщины, призывно раздвинувшей ноги. Хоть обстановка и не соответствовала, глаза сами собой осмотрели развратницу и остановились… Остановились на каком-то черном предмете, выглядывающем из-под сиденья.
Я опустился на четвереньки, заглянул под сиденье – сердце чуть не выпрыгнуло из груди: мирно поблескивая сталью, там лежала снайперская винтовка.
Рукоятка винтовки удобно легла в ладонь. Тяжелая штука! Я поднес глаз к прицелу. Темная громада дома приблизилась ко мне так неожиданно и так близко, что я вздрогнул. Я поймал в перекрестье одно из окон, представил, что в нем находится человек. Надавил на курок. Винтовка издала негромкий щелчок, приклад ударил в плечо. Если бы в окне и вправду находился человек, то сейчас он полетел бы, кувыркаясь, вниз. Я опустил винтовку.