Тепличный цветок
Шрифт:
Я мог бы тоже попытаться.
Коннор несется в своих дорогих мокасинах по грязи, от чего те погружаются в коричневую жижу. Этот образ настолько бесценен: Коннор Кобальт в долбаном костюме стоит посреди леса и выглядит - вероятно, первый раз в жизни - как не в своей тарелке.
Если бы он пытался запудрить мозги менеджеру по работе с клиентами в рекламном агентстве и планировал вылазку на природу - он бы пустил в ход свою чертову фальшивую улыбку и оделся бы попроще, чтобы не выделяться. Но в вопросе установки палатки ему явно не хватает энтузиазма. Кобальт просто делает это потому, что должен,
– Ты в порядке, Кобальт?
– спрашиваю я.
Он фыркает и показывает мне средний палец. В его глазах я замечаю искорки раздражения. Чем больше вы узнаете этого парня, тем легче уловить выражение его эмоций.
Ло улыбается.
– Эй, взгляните на это. Коннор заговорил на родном языке Рика.
– Почему мы не остановились в гостинице на сей раз?
– спрашивает меня Коннор.
– Не подумай, будто мне не нравится наконец-то увидеть твой образ жизни, но некоторые из нас предпочитают кровать земле.
– Это называется поход, - отвечаю я.
Коннор бросает на меня взгляд.
– О! Да, я забыл, что такое поход. Спасибо, что напомнил, теперь все кристально ясно.
Однако настоящее раздражение Кобальта наступает, когда он достает свой телефон. Парень поднимает его к небу, пытаясь поймать сигнал сети. Он и до этого волновался о Роуз, а сейчас, потеряв с ней всякую связь, Коннор начинает вести себя как полный мудак.
Хорошо то, что я могу справиться с большинством странных личностей и даже с самодовольным Коннором Кобальтом.
– Как для кого-то такого чертовски умного, тебе безусловно нравится вести себя глупо рядом со мной.
– Как и сказал Ло, - говорит Коннор, немного истерично нажимая кнопки на своем телефоне, - я пытаюсь вникнуть в твой способ жизни, - он просто назвал меня тупым. Расстроенно вздыхая, он сует телефон в карман.
– До этого момента все было отстойно, - и после этих слов Кобальт просто дезертирует в сторону машины, где Дэйзи все еще разгружает запасы.
Ло пинает несколько камней и веток от того места, где мы ставим палатки, очищая пространство от всего острого, что может воткнуться нам в спины. Он делает это, отрешенно глядя по сторонам и погрузившись в свои мысли.
– Эй, - я встаю возле него.
– Ты тоже хочешь поехать в чертов отель?
Он смотрит на окружающий нас густой лес и указывает на сосны.
– Не делай вид, словно ты не видишь жилой автофургон за теми деревьями, - те высокие сосны и правда заслоняют нас от других кемпингов.
Мы ведь в национальном парке. Конечно, здесь есть другие туристы. Я не могу изменить этого. Но по крайней мере, у нас есть немного личного пространства. В словах Ло я скорее слышу его страхи. Предполагалось, что в этой поездке мы сможем отдохнуть от папарацци. Что сможем пожить вне поля зрения интернет сети и других СМИ.
Это то, что я ему обещал.
Если какая-то путешествующая автомобилем семья нас узнает, сделает какие-то наши фото и разместит их в интернете, мы пропали. Но это лучшее, что я могу ему дать.
– Они не найдут нас здесь, Ло.
Его глаза заволакивает тьма, он не доверяет мне всецело. И я не знаю, станет ли вообще когда-то.
– В центре реабилитации работал выездной шеф-повар наивысшего
– Прости, что я не нанял чертового дворецкого и горничных и забыл упаковать те пахучие штучки для туалета, чтобы ты смог вытереть ними свой зад, - восклицаю я. Он не богатый сноб, коим привык себя выставлять. Ло просто нравится тыкать людей в их недостатки до тех пор, пока не увидит реакцию.
– Если ты хочешь отправиться на реабилитацию в Нью-Йорк, я не стану тебя на хрен останавливать, Ло. Я просто предлагаю тебе альтернативный вариант, - я раскидываю руки.
– Свежий воздух. Свобода от СМИ. Месяц нормальной жизни. То, что реабилитационный центр не в силах дать, - по крайней мере не когда все там узнают, что он Лорен Хейл. Еще одна знаменитость, остановившаяся в их центре.
Как по звонку часов.
Я жду его ответа, когда Коннор возвращается, наблюдая за реакцией моего брата, пытаясь понять, каким будет его решение. Я в состоянии принять любой его выбор, но хочу быть рядом, если он решит пройти реабилитацию. У меня нет сил общаться с хреновой ресепшионисткой центра восстановления, пока он будет в Нью-Йорке.
Так что если он выберет восстановление, то путешествие в Калифорнию будет закончено. Для Дэйзи, для меня. В данном случае я выберу своего брата. Я должен.
После затянувшегося молчания, Ло смотрит на меня.
– Сегодня готовим хот-доги и гамбургеры?
Мои конечности расслабляются.
– Ага, - говорю я, кивая.
– Тебя это устраивает?
– Только если их будет готовить не Коннор. Он не понимает, что такое средняя прожарка, когда мясо еще красное и с кровью.
– Все я понимаю, - возражает Коннор.
– А еще я знаю, что такое эшерихия коли (кишечная палочка – прим.пер.).
– Почему ты на фиг не можешь просто сказать Э. коли?
– спрашиваю я.
– Потому что аббревиатура для ленивых, коим я, очевидно, не являюсь.
Мне не следовало спрашивать.
Дэйзи пытается донести до нас сразу несколько складных стульев. Я делаю шаг ей навстречу, но Ло опускает руку мне на грудь.
– Я сделаю это, - он с силой похлопывает меня по плечу, предупреждая без слов, а затем бросается к Дэйзи, чтобы поймать ее, прежде чем она упадет.
Девушка смеется, когда он перехватывает два стула со стопки в ее руках.
– Ты глазеешь, - говорит мне Коннор.
– Отъебись.
Однако я все-таки пытаюсь сбросить напряжение, от которого моя челюсть сжимается.
– Возможно, тебе стоит попытаться вести себя так, словно не хочешь убить своего брата за то, что тот встал у тебя на пути.
– Это сложно, - говорю я честно. Чешу шею и добавляю.
– Что бы ты сделал, будь на моем месте?
– возможно, с моей стороны мазохизм спрашивать об этом после того, что случилось в отеле. Но независимо ни от чего я хочу услышать его ответ.
– Если бы я был тобой? То есть, если бы я трахался с восемнадцатилетней девушкой, которая является младшей сестрой девушки моего брата, мать которой меня ненавидит, потому что я отродье Сары Хейл, и отцу которой не нравятся такие как я парни, потому что он слишком опекает свою молодую, неугомонную дочурку?