Тепло наших тел
Шрифт:
Ее голос гаснет. Я смотрю на движения ее губ. Губы очерчивают каждое слово, язык трепещет меж влажных зубов. Она все еще цепляется за надежду, когда я почти уже сорвался в пропасть. Джули накручивает на палец золотистый локон спутанных, слипшихся волос.
Пряный запах шампуня — цветы, травы и корица, смешавшиеся с маслами ее кожи. Она так и не призналась, чем моет голову. Ей нравилось пахнуть загадкой.
— Р!
Джули и Нора выжидательно на меня смотрят. Я открываю рот, но не нахожу слов. А затем хлопает входная дверь — так резко, что дрожат металлические
— Господи, — испуганно шепчет Джули. Заталкивает нас в ванну в коридоре, шипит Норе: — Быстро гримируй его, — и захлопывает за нами дверь.
Нора возится со своей косметичкой и пытается заново нарумянить мою облезшую после дождя физиономию. Я прислушиваюсь к разговору внизу.
— Пап, что происходит? Зомби уже нашли?
— Еще нет, но найдут. Ты ничего не видела?
— Нет, я тут была.
— Ты одна?
— Да, со вчерашнего вечера.
— Почему в ванной свет?
К нам направляются шаги.
— Папа, подожди! Стой! Там Нора с Арчи, — говорит она, понизив голос.
— Тогда почему ты сказала, что одна? Сейчас не время для игр, Джули. Оставь прятки на другой раз.
— Они там… ну ты понимаешь.
На мгновение он все-таки запинается. Потом:
— Нора и Арчи! — кричит он так, что содрогаются стены. — Как вы уже слышали по интеркому, в Стадионе объявлена тревога. Представить себе не могу худшее время для секса. Немедленно выходите.
Нора припирает меня к раковине и прижимает мою голову к своему декольте. Гриджо распахивает дверь.
— Папа! — пищит Джули, глядя на Нору, которая тут же от меня отпрыгивает.
— Немедленно выходите, — повторяет Гриджо. Мы выходим из ванной. Нора оправляет одежду, приглаживает волосы и в целом неплохо притворяется пристыженной. Я просто смотрю на Гриджо, на его угловатое, туго натянутое на череп лицо, и разминаю свою дикцию перед ее первой и, наверное, последней серьезной проверкой. Он смотрит мне в глаза. Между нами нет и двух футов.
— Привет, Арчи, — говорит он.
— Здрасьте, сэр.
— Вы с мисс Грин влюблены друг в друга?
— Да, сэр.
— Чудесно. А о женитьбе уже говорили?
— Еще нет.
— Чего тянуть? Зачем раздумывать? Мы живем последние дни. Где ты живешь, Арчи?
— В Поле… Голдмэн.
— В Куполе Голдмэн?
— Да, сэр. Извините.
— И кем ты там работаешь?
— Я садовник.
— Тебе хватает, чтобы прокормить ваших с Норой детей?
— У нас нет детей, сэр.
— Когда мы умираем, дети приходят нам на смену. Когда у вас будут дети, их придется кормить. Говорят, в Куполе Голдмэн дела идут не лучшим образом. Говорят, у вас все на исходе. В дурном мире мы живем, согласен?
— Иногда. Не всегда.
— Мы вынуждены обходиться тем, что нам дает Господь. Если Он подает нам камни, когда мы просим хлеба, мы заточим зубы и будем есть камни.
— Или испечем… хлеб сами. Гриджо улыбается:
— Арчи, ты что, накрашен? Гриджо бьет меня ножом.
Я даже не заметил, когда нож выскочил из ножен. Пятидюймовое лезвие пришпилило мое плечо к стене. Я ничего не чувствую и не дергаюсь. Рана не кровит.
— Джули! — бешено ревет Гриджо. Отступив на Шаг, он достает пистолет из кобуры. — Ты привела мертвого в мой город?!
— Папа, послушай, — говорит Джули, протягивая к нему руки. — Р другой! Он меняется!
— Мертвые не меняются, Джули! У них нет ни разума, ни души!
— Откуда нам это знать? Раз они с нами не общаются и ничего нам о своей жизни не рассказывают, раз мы не понимаем, о чем они думают, значит, они и не думают?
— Мы проводили испытания! Никакой эмоциональной реакции, ни единого признака того, что они понимают, что с ними происходит!
— Тогда ты тожемертвый, папа! Господи! Р спас мне жизнь! Он защищал меня, помог мне вернуться домой! Он человек!И он не один такой!
— Нет, — отвечает Гриджо со внезапным спокойствием. Больше он не размахивает руками. Пистолет застыл прямо у меня перед носом, до него всего пара дюймов.
— Папа, да ты послушай! Пожалуйста! — Джули делает к нам нерешительный шаг. Пытается сохранять хладнокровие, но я вижу: она в панике. — Когда я была в аэропорту, что-то случилось. Мы что-то породили, и теперь это что-то распространяется. Мертвые оживают, бросают свои гнезда и пытаются изменить свою природу. Мы должны помочь! Представь только, папа, вдруг мы сможем победить чуму! Вдруг мы разгребем весь этот бардак и сможем начать заново!
Гриджо качает головой. Видно, как под его пергаментной кожей напрягаются челюстные мышцы.
— Джули, ты слишком юна. Ты еще не понимаешь наш мир. Мы можем выживать, можем убивать тех, кто хочет убить нас, но панацеи нет. Мы годами искали ее и не нашли. Время вышло. Нашему миру конец. Его нельзя исцелить, восстановить или спасти.
— Нет, можно!— визжит Джули, теряя все свое самообладание. Кто решил, что он должен быть кошмаром? Кто выдумал это идиотское правило? Мы все можем исправить! К тому же этого мы еще не пробовали!
Гриджо скрипит зубами.
— Ты мечтательница. Дитя. Вся в мать.
— Папа, послушай!
— Нет.
Он взводит курок и приставляет пистолет точно к пластырю, который Джули налепила мне на лоб. Ну вот. Здравствуй, вездесущая ирония М. Неизбежная смерть, пренебрегавшая мной все те годы, что я призывал ее, явилась, когда я решил жить вечно. Закрываю глаза и готовлюсь к нашей встрече.
Мое лицо согревают брызги крови. Но кровь не моя. Едва успеваю открыть глаза, чтобы увидеть: нож Джули царапает руку отца. Он роняет пистолет — тот падает на пол и стреляет еще и еще, прыгая на силе отдачи меж стенами этого узкого коридора, как мяч-попрыгунчик. Все падают на пол и закрывают голову руками. Наконец пистолет прилетает под ноги Норе и, в оглушительной тишине, замирает. Огромными, испуганными глазами Нора смотрит вниз, затем переводит взгляд на генерала. Поджав раненую руку, он бросается к ней. Нора хватает пистолет и целится ему в лицо. Он замирает. Стискивает зубы и осторожно придвигается, Как будто все равно сейчас на меня прыгнет. Но тут, одним ловким движением, не сводя с него глаз, Норм выщелкивает пустую обойму, выхватывает из сумочки новую, заряжает, досылает патрон в патронник. Гриджо делает шаг назад.