Шрифт:
Я шёл за ногами хозяина, след в след. Он торопился, и я, как понятливый пёс, старался не отставать. Прогулка явно обещала быть недолгой: в этих коричневых ботинках хозяин всегда торопится.
Осенний дождь только что закончился, и мокрая
Скоро развилка, и если мы пойдем направо от неё, то на пути будет мой любимый пенёк. И не только мой. Собаки всех соседних дворов оставляют на нём свои метки. Это наше всё: наша «гора», наша газета, наша доска объявлений. И наше место встреч, если хотите, даже когда мы не видим друг друга.
Путь к «горе» – это путь долгой прогулки. То есть, путь настоящей прогулки, а не быстрого выгула впопыхах.
Вчера одна милая собарышня (собачья барышня) отметилась там так изящно – по нашему, по-тибетски – что я чуть не расплакался. Её объявление было самым трогательным из вчерашних. Она жаловалась на хозяйку и сообщала, что та выгуливает её не по часам и даже не каждый день. Я подумал, что это чудовищное преступление против собачества!
Милашка была совсем одинокой и скучающей. Она целыми днями и ночами ждала хозяйку с работы и взывала: «Спасите!» Я подумал, может, она не против, чтобы мы с хозяином её усобачили, ну, то есть, взяли её к себе, раз она такая несчастная?! Мне было бы веселее жить.
Я представлял её красивой ши-тцушкой, такой же, как и я.
Мы дошли до развилки, и хозяин направился налево. О, нет! Я упёрся всеми четырьмя лапами, натягивая поводок, и умоляюще посмотрел хозяину прямо в глаза, а потом – в сторону пенька. Настал его час проявить понятливость!
Он обернулся, остановился, глянул на часы и – о, счастье! – быстрым шагом повернул направо. Какой он всё-таки у меня добрый!
– Давай быстрее, Теплыш! – сказал он мне. И я радостно побежал вперёд.
Вообще-то я не люблю смотреть в глаза людям, а собакам – люблю. У людей глаза очень сильные: смотришь, и становится страшно. А у собак совсем не страшные глаза. Главное, не смотреть в них долго, а то сородичи могут подумать, что ты бросаешь им вызов.
Мы живём вдвоём с самого моего рождения, и лучшего хозяина я и представить себе не могу. Мои внутренние часы всегда совпадают
Впереди показался пенёк, и я побежал, разматывая рулетку поводка до самого конца. Я предвкушал продолжение вчерашнего чтения.
Среди все прочих я быстро нашёл жалобные каракули вчерашней подписчицы, и стал жадно читать. По отметине незнакомки я быстро смекнул, что она меньше меня ростом. Уже хорошо. Девочки должны быть ниже мальчиков.
Более старые брызги сообщали о том, что она ушла направо, а более свежие вели налево. В какой же стороне она живёт? Я посмотрел в обе стороны. На дорожках не было никого, и я опять принялся за чтение.
– Теплыш, пойдём! – позвал меня хозяин строго.
– Уже?! – поднял я голову. – Я ещё не успел дочитать!
– Пойдём!
По тону хозяина я понял, что ещё немного, и он дёрнет за поводок. Тогда будет неприятно шее. Надо поторопиться.
– Сейчас, – ответил я, продолжая быстро читать. Как бы ещё немного потянуть время? Девчонка опять плакалась на жизнь. Кажется, она немного приболела. Запах лекарств! Значит, её лечат.
– Теплыш! – снова раздался голос хозяина.
Всё. Он совсем опаздывает. В ответ я сделал вид, что ищу подходящее место для туалета. Я аккуратно поднял лапу. Я подписывался под каждым её словом: сначала справа налево, потом слева направо. А сам в это время принюхивался дальше.
Так-так, её хозяйка пользуется духами с запахом апельсина! Да, точно. Цитрусовые я ни с чем не перепутаю. Очень не люблю их. Ни апельсины, ни мандарины, ни грейпфруты. От них щекотно в носу. А бананы люблю.
Но что такое? Мне показалось, что апельсинов становится больше. Откуда-то сзади повеяло уже знакомым мне запахом. Он всё усиливался и усиливался, и я чуть не подскочил на месте.
Я обернулся, и мне показалось, что внезапно рассеялись тучи! Я увидел её! Рыжая и лучистая, почти как солнце, она передвигалась так изысканно и грациозно, как ходят только наши тибетские собарышни.
Конец ознакомительного фрагмента.