Теплый день
Шрифт:
произошло? Точного ответа я и сам не знаю, но готов предположить, что, приезжая сюда,
многие привозили с собой литературу, даже те, кто особо ей не интересовался. Таким
образом на Марс было завезено немало книг. Но в дальнейшем люди, которым не нужны
были эти книги, избавлялись от них, выменивая их на что-то другое. (На Марсе хоть
и действовала система всеобщего базового обеспечения, но литература, как и некоторые
другие вещи, в том числе и нелегальные,
несколько месяцев назад книги начали выпускать и на Марсе. Видимо, только сейчас было
решено, что следует это сделать, или, быть может, только сейчас вспомнилось, что на Марсе
нет книг. За последние пару месяцев моя библиотека пополнилась буквально раза в два.
Сегодня я решил взять на работу книгу, но пока еще не определился какую. Обсушившись
и надев свою стандартную рабочую униформу, которая не сильно отличалась от обычной
одежды, я готовился к выходу. Вернувшись к книжной полке, я наугад вытащил книгу.
Время уже подходило, и я вышел за пределы жилого блока, конечно, в соседних жилых
блоках были и другие колонисты, но я редко встречал их, да и как-то нечасто задумывался
об их существовании. Чтобы принять окончательное решение по поводу землян, у меня
оставались сутки. Но все-таки я надеялся, что это решение принимать мне не придется.
В конце концов, могло возникнуть множество трудностей на пути между Землей и Марсом.
Это сложная дорога. Участь Земли и происходящие там события марсиане в целом встретили
достаточно холодно и безразлично, примерно так же, как американские колонисты были
безразличны к событиям в Старом Свете.
Подходя к месту своей работы, я неловко бросил взгляд на окна других этажей, мне
стало интересно, кто там находится, тем более что это мне предстояло выяснить и узнать.
Зайдя внутрь, пройдя мимо пропускного пункта, я отправился не на свой этаж, а решил
аккуратно посмотреть, что же происходит на других. Это заняло у меня около пятнадцати
минут, по итогам которых я уже имел общее и более свежее представление о происходящем
в этом здании. Вернувшись на свое рабочее место, я, как обычно, наблюдал
за межпланетным пространством, то есть смотрел все в тот же монитор, сейчас он ничего
не показывал, и можно было спокойно доставать книгу, конечно, мне хотелось
дополнительно пройтись по другим этажам и кабинетам, чтобы составить еще более полное
впечатление. Но это было уж слишком подозрительно, поэтому придется обходиться той
информацией, что есть. Усевшись в свое кресло, которое, как мне казалось, было немного
сломано, вытащил из своей сумки книгу,
так же быстро, как и за игрой. Различные сюжетные линии книги все больше уходили куда-
то и зачем-то. Уже не хватало ни сил, ни терпения отслеживать каждую линию и пытаться
предугадать, чем же закончится каждая из них. Хотя в действительности линий было
достаточно мало и все они были какие-то нечеткие, как будто написанными через силу,
преодолевая себя, лишь чтобы нарисовать внутри этих линий картинку будущего. Вот
главный герой мучается очередной поставленной загадкой, которая выглядит совершенно
неубедительно, можно сказать фальшиво. Хм, и правда. Что-то мне это напоминает. И,
конечно, завершающие слова книги: «И вернулось все из ничего в никуда», Да, трудно даже
сказать, что это такое я сейчас прочитал. Не особо впечатлен, скорее разочарован. Зачем я ее
хранил у себя?
Утренние часы, они, пожалуй, самые тяжелые. По крайней мере, для меня. Первые
часы все еще кажется, что не проснулся, ходишь где-то там, не здесь, между сном
и реальностью. Не знаю, как у остальных, но мне никогда не удавалось по-хорошему
вставать ранним утром. Или даже просто утром. Ну, вот я не понимаю, что это за дурацкая
привычка до сих пор ориентироваться на утро или ночь. Раньше, в древности, понятно.
Человек охотился днем и прятался ночью, ибо темно. Но сейчас.
Привязываться ко времени как-то нелогично. Ну вот, предположим, работаешь
с девяти утра и заканчиваешь работу в шесть вечера. А почему не начать в двенадцать
и не закончить девять? Нет, я сейчас, конечно, не про себя. Я дозорный, на пару с коллегой
мы должны контролировать ситуацию двадцать четыре часа из двадцати четырех. Я
про другое. Человечество вообще подчас демонстрирует высочайший
уровень
нерациональности.
Расточительство
и перепроизводство
были
свойственны
как
современным людям, так и, как ни странно, древним, людям, в эпоху общинного строя. Но я
опять отвлекся.
Утро уже подошло к своему логическому концу и уступило месту дню. Конечно,
на Марсе, где ночь и день регулируются искусственно, об этом всем мы говорим с огромной
долей допущения. Мне вот в бытность жизни на Земле нравилось находиться за пределами
полярного круга. Абсолютная темная ночь и день. В этом есть что-то таинственное.
Я продолжал сидеть на пару с книгой, которую прочитал за пару часов, впрочем,
читал я с пропусками, ибо не нашел цельной структуры.