Теплый пепел надежд
Шрифт:
И увидел ее.
Сначала он не поверил своим глазам, тряхнул головой и немного испугался: неужто галлюцинация? Не столько уж он выпил…
Но привидение не исчезло, а мелодично засмеявшись, спросило глуховатым голосом:
— Испугались? Я — реальное существо, не бойтесь. — Сонечка многими ночами разыгрывала эту сцену, каждый раз варьируя ее, меняя голос. Наконец она остановилась на этом варианте — великосветской дамы или девицы из прошлого. — Я знаю, что
Сердце у Макса куда-то покатилось, он схватился рукой за спинку кресла. Как хоть он одет? Забыл! Пришлось слегка оглядеть себя: джинсы, черная майка, на шее его гордость — золотая цепочка, купленная на две первые зарплаты… Вроде ничего. Но на ногах домашние тапки! Ужас! К Мишке он не удосужился надеть туфли. Снять? Остаться босиком? Это уж ни в какие ворота! Ладно. Пока она не видит, а там посмотрим…
Теперь он осмелился взглянуть на нее. До чего же она была шикарна и хороша! В последнем Макс не сомневался.
Она курила, поставив пепельницу на пол, он заметил, какие длинные, с тупыми концами (последняя мода!) у нее ногти, покрытые темно-красным лаком, который казался черным (о том, что ногти куплены вместе со специальным клеем на базаре, он и подумать не мог). На указательном пальце перстень с черным поблескивающим камнем…
Как и тогда, на маскараде, незнакомка была в полумаске и шляпе. Из-под воланов платья просматривались маленькие ножки с высоким подъемом.
Что это была за женщина! Куда Сусанке до нее! Талия у гостьи была тонкая и гибкая, а из глубокого декольте нежно выглядывала белая полоска груди…
Макс закрыл глаза.
Она снова рассмеялась. Он переставал ощущать реальность. Почему она пришла? К нему… Да еще среди ночи!.. И хотя его мужской опыт пополнился за это время, однако был незатейлив и не задевал чувств.
Но теперь?.. Как с ней вести себя? Что делать?…
Он почувствовал, как его постепенно охватывает дрожь. Она заметит и уйдет… И он останется один…
Макс открыл глаза.
Она встала со стула, оказавшись почти с него ростом (он забыл о существовании женских каблуков); такой фигуры он не видел ни у кого.
— Вы не угостите меня чем-нибудь? — проговорила она своим глуховатым голосом, который приводил его в дрожь.
— У меня есть шампанское и коньяк… — прохрипел он, окончательно смешавшись. Потом вдруг вспомнил: — И тоник!
— У вас есть все, как в Греции. — Русских классиков Макс не читал и потому решил, что она либо сама из Греции, либо только что оттуда. — Это замечательно! — сказала она неожиданно нормальным тоном.
Макс повеселел. Он достал рюмки, подаренные Гулей, вымыл и тут незаметно повернул ключ в замке…
Она обернулась на скрип ключа. Он
— Из-за меня? — спросила она тоном умирающей бабочки, от которого он совсем ошалел.
Макс залился краской, но все же признался, что да, из-за нее… Что он мечтал о ней и не может прийти в себя…
Она мановением руки прекратила его косноязычные излияния.
— Давайте выпьем немного, чтобы расслабиться, а то такая напряженная обстановка, как в трансформаторной будке, — и она немного посмеялась.
Макс обрадовался: наконец-то! Он выпьет и сразу придет в норму. В конце концов, она обыкновенная женщина или девушка, только очень красивая.
Макс и хотел, и боялся, что гостья снимет маску. Пожалуй, больше боялся… Про Сусанку уже не думал, эта особа была ему незнакома…
Но посмотреть ей в лицо?.. Хотел ли он этого? Макс сам не мог решить. Лучше пусть так — Прекрасная Незнакомка. Где-то он слышал это красивое сочетание слов…
Он поднял рюмку:
— За вас, Прекрасная Незнакомка!
Дама пить не стала, чуть коснувшись маски, она спросила:
— Хотите, я сниму? — И оттянула маску от лица…
— Нет! — почти закричал он испуганно: уйдут тайна и мечта, предстанет пусть красивая, но обыкновенная женщина, он этого не хотел.
— Не хотите, пусть так: я вас вижу, а вы — лишь Незнакомку. Вы знаете стихи Блока? — спросила она голосом «бабочки».
Макс снова впал в прострацию, черт бы ее взял вместе с каким-то Блоком! Откуда он должен всех знать?!
Она почти пропела:
— «Дыша духами и туманами, она садится у окна…» Прекрасно, вы не находите?..
Макс в тоске кивнул. Лучше уж было бы пить у Мишки… Теперь она его замучает стихами, а он их не любит, не понимает.
Но мудрая Незнакомка, поняв, что ввергла своего поклонника в область ему неведомую и потому враждебную, замолкла.
Сонечка смеялась про себя, видя унижение своего врага, и в то же время любовалась прелестью его растерянного, влюбленного лика.
Что он в нее влюбился, она была уверена.
Они молчали, внимая тишине дома. Угомонились даже помолвленные. Сонечка встала, натягивая перчатки, сказала:
— Прощайте, я когда-нибудь еще приду…
— А сегодня? — вскричал Макс. — Не уходите…
Сонечка улыбнулась.
— Мне пора. Как-нибудь. Не забывайте меня… — Она лихорадочно раздумывала, как ей поступить. Отдаться ему и потом торжествовать победу?.. Но не открывая лица… Или уйти сейчас и приходить к нему, пока он не лишится рассудка? И тогда открыться?.. Или не открываться совсем? Никогда?.. И ходить к нему вот так, ночами, чтобы никто не знал и не видел, а потом исчезнуть?..