Теплый пепел надежд
Шрифт:
Касьян сел в уголок, чтобы не слишком светиться (многие знали, кто он), да и ему отсюда было удобно наблюдать.
Особенно его интересовал хозяин мастерской. Сева рассказывал ему, что у Кирилла с Генкой вначале было вроде дружбы, во всяком случае близкое приятельство, а потом они поссорились из-за какой-то натурщицы, которую якобы Генка у того увел…
Какая-нибудь красотка, которую не поделили. Касьяна удивило, что увел именно Генка, красотой и тонкостью в отношениях не отличавшийся, а Кирилл же по виду — интеллектуал,
Пока шел общий треп, Касьян потихоньку огляделся. Мастерская была не чета Генкиной — светлая, большая, с эркером.
По стенам стояли картины, повернутые к публике обратной стороной. Странно! Обычно художники любят как бы случайно похвастаться, показать свое творчество. А тут человек будто стесняется или не считает нужным показывать свои творения людям… Что, если Касьян, обнаглев, попросит потом показать ему хоть что-то? Или глянуть на уже ставший знаменитым триптих?..
Сыщик вспомнил, что как раз из-за натуры триптиха поссорились, вернее, разошлись Кирилл и Генка… Надо обязательно посмотреть!
И все-таки Кирилл дал свою мастерскую для поминок. Может, и не было никакой ссоры?..
Вялым, чуть гнусавым голосом (будто у него насморк) Кирилл говорил кому-то, что скоро отсюда съезжает…
Здесь неплохо, но после гибели Макарыча, соседа…
Касьян что-то слышал о нем от Генки. Какой-то пьяница… Нет, кажется, наоборот, непьющий, но гнал самогон, и все эти художники у него гужевались… Это надо взять на заметку. Мало ли какую бурду варил Макарыч. Раз обошлось, два, а на третий — вот и отравление типа сердечного приступа… А с самим Макарычем что случилось?
Касьян тихонько поинтересовался у Севы.
— Честно говоря, толком не знаю, — проговорил друг. — Кажется, ребята говорили, пьяный задохнулся, курил пьяный в постели, сам знаешь, как бывает. Самого не откачали, но хоть пожар предотвратили… Представляешь, загорелась бы эта старая махина?..
— Но вроде бы сам Макарыч не пил? Генка мне о нем рассказывал… — возразил Касьян.
Сева махнул рукой и присоединился к разговору о последних работах какого-то Марьянова, который обнаглел и уже строит себе мастерскую в Подмосковье…
Честно говоря, Касьян пришел сюда не для того, чтобы помянуть Генку (он часто вспоминал его и так), ему хотелось ощутить атмосферу и познакомиться с Кириллом, с которым у Генки были непростые отношения…
По сыщицкому делу он пришел — убедил-таки его Сева присмотреться попристальнее к смерти Генки. А теперь Сева даже отвечать ленится…
Бабье они прямо какое-то, уже про Генку забыли, про хозяина тоже, тот стоит у эркера и смотрит на всех непонятным взглядом, будто раздумывает: выгнать их сию минуту или повременить…
Скоро
И Касьян решился. Он подошел к Кириллу, который с явным облегчением провожал гостей, и попросил:
— Я на короткое время задержусь у вас, когда все уйдут?..
Касьяну показалось, что в глазах хозяина мелькнул не страх, нет, — какая-то безнадежность… Странно.
…Ладно, разберемся, подумал Касьян.
Наконец и последний, самый пьяный гость ушел.
Кирилл вернулся в мастерскую и с тем же безнадежным и усталым видом опустился на стул рядом с Касьяном.
Тот посочувствовал:
— Вам самому убирать придется?..
Кирилл пожал плечами: «Я привык».
— Вы живете один?.. — спросил Касьян и, чтобы это не выглядело допросом, обозрел мастерскую, как бы прикидывая, сколько тут уборки.
— Спрашивайте, что вас интересует, без обиняков. Да, я здесь живу один, — ответил хозяин.
— У меня пока нет никаких вопросов, — сказал Касьян как можно мягче, — мне бы хотелось посмотреть ваши картины… Я столько о них слышал от своих друзей, — он назвал умершего Генку, перечислил еще несколько имен.
При имени Генки, поминки которого здесь только что справили, в глазах Кирилла загорелся недобрый огонек… Надо же! До сих пор на Генку злится, хотя тот уже ушел в мир иной.
— Зачем? Нового у меня ничего нет, а старое я не показываю, извините уж, — отговорился художник. — Это пройденное, частью ошибочное — школа.
Вот так, дружок-сыщик, лихой дали тебе отлуп. И не заставишь ведь… Касьян вспомнил о триптихе, из-за которого…
А, была не была!.. Он и сам не мог понять, чего он так привязался к художнику?..
— Кирилл… — начал Касьян.
— Простите, мое истинное имя — Кирик, — раздраженно перебил его. — Даже значат они разное: Кирилл — солнце в персидском, а Кирик — вестник в греческом. Мне надоело, что приятели-художники никак не могут запомнить моего имени! — Все это он высказал с большой горячностью. Собеседник понимающе кивнул.
— Мне это знакомо. Когда я называю свое имя вместе с отчеством — Гордианович, — обычно, за редким исключением, переспрашивают, а однажды одна дама даже назвала моих родителей чокнутыми, но потом все же извинилась.
Касьян болтал, видя, как смягчается выражение лица Кирика.
— Кирик, как говорится, под хороший разговор, покажите мне ваш триптих! — решился сыщик.
Кирик сразу стал суше:
— Кто вам про него сказал?
— Чесслово, не помню… По-моему, все говорят. Я ведь дружу с художниками… Любопытство гложет, — без запинки ответил гость.
Кирик колебался.
— Он не закончен, нет третьей части… И, возможно, ее не будет… Впрочем, пожалуйста.
Он отвернул от стены три большие полотна в подрамниках. Один холст был чистый…